их тыльной стороной ладони, сжимающей пистолет до посинения. Алиса гладила меня по щекам, смахивая солёные капли.
Мысль, как молния, прошила мозг: пуль хватит на обеих… я даже поднесла к подбородку дуло, но тут же убрала. Какой же глупости я обрадовалась – Алиса не увидела этого, не придала этому значения. А ведь я хотела как лучше. Всегда, правда, но боюсь, что сдамся первой, оставив Алису одну.
Я убрала пистолет в рюкзак и велела Алисе сидеть за прилавком. Сама же, меряя пол маленькими шагами, прижалась к ограждению над обрывом в кипящую живую пропасть. Высунулась так, что торчал только мой вспотевший лоб и два влажных глаза.
Мертвецы всегда так делают, когда сбиваются в стаю. Они одной рукой держатся за другого, стараясь не отбиться от остальных. Эти слепые пожиратели как правило бредут друг за другом, даже преследуя жертву. Им не было конца, и своими ебучими обгоревшими руками они держались за плечо впереди идущего, обычно самого злобного. Мутировавшего, похожего на самого дьявола.
Они не знали о нашем присутствии. Выползли наружу из своих теней, пока на небе не появилось яркое солнце, превращающее каждого из них за считанные часы в лужицу расплавленной плоти. Поэтому они так любят тьму – мать, их породившую. В тени они прячутся и ждут.
Я вернулась за укрытие и припала спиной к стене. От страха покрылась потом, каплями сбегающим прямо в задницу. Я прикрыла рот руками, чуть не закричав. Мельком заметила взгляд Алисы и повернула голову в сторону, словно это что-то изменило бы. Всё равно эта бедная девочка видит, как её единственный защитник медленно теряет рассудок.
Всего полгода назад мы нарывались на мертвецов, и вот снова – их много, и они никогда не насыщаются. Я видела, как они рвут зубами человеческую плоть, тянут жилы и ломают кости. Это видела и Алиса. Не должна была, но так уж случилось.
Хуже войны только её последствия.
Я на четвереньках, как трусливая псина, заползла в магазин и закрыла стеклянные двери изнутри. Подпёрла их двумя стеллажами с книгами, двигая по миллиметру эти тяжести, лишь бы не скрипнули. Алиса поджала колени, сидя в тени. Её худое тельце тряслось, и я думала, что больше она боится за меня, чем из-за чудовищ снаружи.
Я подумала, а может быть и здесь помимо окон есть стеклянный прозрачный потолок? Если бы мы смогли его разбить, то солнце загнало бы их снова во тьму, и мы с Алисой выбрались бы тем же путём. Я аккуратно отцепила Алису, схватившуюся за меня как маленькая обезьянка, и на цыпочках добралась до выхода.
Пришлось немного отодвинуть стеллажи, чтобы открыть дверь и выбраться наружу. В потолке было стекло, но это совсем маленький купол, который пустит недостаточно света. И вдруг я вижу – мертвецы поднимаются выше по этажам. До восхода от силы минут пятнадцать, и солнце зажжётся в небе так, чтобы его свет прольется ровно на головы этих чудовищ. Я рванула обратно и задвинула стеллажи, стекло дверей затрещало и чуть не потрескалось. В книжном отделе стало темно из-за баррикады, и это либо спасёт нас, либо окончательно погубит. Среднего