с девчачьим визгливым хохотом так и бегала за каждым насекомым, попавшим в её поле зрения. Она поймала бабочку и аккуратно закрыла её ладонями, чтобы показать нам. Она обращалась с ней как с самым красивым и хрупким существом в мире, хоть это и оказалась обычная крапивница. Алиса отпустила насекомое, улетевшее в краснеющее небо. Девочка к тому моменту утомилась и захотела спать, приклонила голову на колени Гриши. Тот поцеловал её в макушку, а потом и меня в щёку. Его небритые усы укололи кончик моего носа.
– Отнесём её в машину. Пусть спит.
Гриша подхватил Алису с такой лёгкостью, словно та была совершенно невесома. Он одной рукой открыл дверь и положил дочку на заднее сидение, опустил наполовину окно и тихо захлопнул дверь. Я ждала его на берегу, Гриша подошёл и щекотно прислонился своими губами к моей шее. Я чуть не взвизгнула от нежности.
День заканчивался, и розовые отблески бегали по волнам. Солнце пряталось за верхушки деревьев, стало чуть прохладнее, и я накинула лёгкую куртку. Гриша принёс бутылку шампанского, загадочно улыбаясь, и принялся срывать обёртку с горлышка.
– Только Алису не разбуди, – успела я шепнуть прямо перед тем, как Гриша справился с пробкой.
Она выстрелила, чуть не угодив мне в ухо…
Глава 5
Пуля просвистела у виска, в нём отдавался стук сердца с бешеным темпом. Во рту у меня скопились вязкие слюни. Алиса мчалась рядом, держа обе лямки портфеля. Она бежала так, как только позволяли ей тонкие ноги худой девочки.
Они кричали. Они угрожали, продолжая стрелять. Свист, как резкий писк комара. По асфальту бегали искрами всполохи от попавших пуль. Это были какие-то самопалы, и расстояние не позволяло стрелять точно нам в спины. Пули, долетая до нашей позиции по огромной дуге, скакали дальше, как резиновые шарики.
Мы забежали в дом и мигом прыгнули в первую попавшуюся открытую дверь. Внутри воняло смертью и ржавой водой. Я втолкнула Алису, и та чуть не ударилась головой об раковину. Алиса не встала с коленей и заползла под трубы, поджав ноги к телу.
Мародёры определили, в каком подъезде мы спрятались, и тяжёлые шаги как минимум трёх человек застучали на лестничных пролётах. Я скинула сумку куда-то за свою спину, и та с грохотом свалилась на грязный бетонный пол. Я достала пистолет и прицелилась. Когда первая голова мелькнула между лестниц, я выстрелила, и тело, лишившись половины черепа, мешком свалилось на холодный бетон.
Шаги стихли, за ними последовали громкие мужские стоны. Кажется, кто-то из них упал, увидев, как стена окрасилась в красный, покрытая частичками мяса и мозгов.
– Сука драная! Отдай вещи и вали! Нам больше ничего не надо! Слышишь?
Я промолчала. Я не дура. Живыми мародёры никогда и никого не отпускали. Я закрыла один глаз и прицелилась ровно в ту же щель, из которой появилась первая голова-мишень в ожидании второй.
– Мы убьём твою мелкую сучку!
– Сначала трахнем её и тебя, а потом убьём! Блядь, не выводи из себя!
Показалось ухо,