как она на нём, а он в ней, а Боб Вир кусает локти, а её отец, персидский шах…
Но тут нежные руки сняли маску, и оказалась, что персидская принцесса не принцесса вовсе, а какой-то бородатый торч.
– Mirror shatters…[39] – пели Grateful Dead.
Торч ухмылялся, обнял Уильяма и заорал:
– Наебали ублюдков!!!
Они скакали, как лошади на стероидах, хотя музыка к этому не распола гала.
– …in formless reflections of matter[40].
«Господи! Да не может быть!» – подумал Уильям, увидев абсолютно голого Перри. Он лежал на спине, а хрупкая брюнетка прыгала на нём в позе «наездница наоборот».
– Glass hand dissolving, – пели Grateful Dead, – in ice petal flowers revolving[41].
– Поднимайтесь, мистер Перри, – говорил один из двух чёрных охранников.
– Что тут происходит? – спросил Уильям. На Перри ему было плевать, но над ним парили красотки, как стервятники над трупом.
– Lady in velvet…[42]
Она обернулась. Девочка с золотистой кожей и блёстками вокруг глаз, и радугой на щеке.
– Я его друг, – авторитетно сказал Уильям. – Что тут происходит?
Девочка в одном нижнем белье.
– …recedes in the nights of goodbye[43].
– Мистер Перри обещал провести меня к Джерри, – сказала девочка. – Я должна вручить ему вот это, – она подняла коробку, обёрнутую праздничным бантиком.
– Shall we go…[44]
– Я проведу тебя, – сказал Уильям.
– …you and I while we can?[45]
– Нет, стой! – вспомнил Уильям. Его отпускало. Ясность уступала паранойе и галлюцинациям. – Подожди! У тебя есть сахар? Или какие-то другие апперы?
Девочка дала ему коробку. Его одолевало странное желание украсть её и сбежать, но он не поддался ему. Девочка вытащила несколько пузырьков из широких малиновых брюк, валявшихся на полу, и спрятала их в трусы.
– Идеально! – сказал Уильям.
– Through…[46] – пел Джерри Гарсия, пока Уильям клянчил соломинку и ножницы у смущённого кассира, – the transitive nightfall of diamonds[47].
Уильям отрезал около пяти дюймов соломинки, а его спутница высыпала белый порошок прямо на прилавок.
– The dead don’t die, and neither will I![48] – сказал Уильям, убивая уже вторую дорожку. – Эй! – обратился он к буфетчику, пока его спутница тянула порошок. – Не хочешь?
Буфетчик не ответил. Он был чем-то глубоко разочарован. Уильям показал ему средний палец.
Затем он закрыл глаза, а когда открыл, перед ним стоял семифутовый охранник с рыжими усами, заплетёнными в косы. В руках Уильям держал коробку в подарочной обёртке.
– Ладно, – сказал охранник, – я пропущу тебя на сцену.
Как он попал сюда и куда подевалась его спутница, Уильям не помнил.
– Но сначала ты должен выпить вот это, – охранник вытащил флягу с черепом и костями и надписью: «ЯД».
– У тебя же там не просто вода, да? – спросил Уильям. Ему было плохо от одной мысли о наркоте.
– Конечно нет, man! – охранник ухмыльнулся. – Это кислота Аузли.
– Так я и думал, – Уильям поднял брови и покачал головой.
– Под