одним из лакеев свиты обер-церемониймейстер торжественно вышел из кареты и по наклонному переходнику поднялся в шлюз жилого уровня яхты, в котором выстроились робо-лакеи в роскошных ливреях. Мы с Лантом ждали у специально для этого случая открытого парадного лифта. Я, соблюдая одновременно светский и дипломатический этикет, подала гостю руку, и мы поднялись на верхнюю палубу. Церемониймейстер впервые оказался в подъёмнике, да ещё и с прозрачными стенками, и едва сдержался от испуганного возгласа, только на мгновенье излишне сильно сжал мою ладонь.
Следующие полчаса мы пили кофе и вели пустой светский разговор, ожидая, пока робо-лакеи перенесут в коляски дары и выстроятся за этими колясками, чтобы шествовать в торжественной процессии. Потом мы трое вышли из яхты и сели в роскошно украшенную карету без гербов, запряжённую восемью лошадьми цугом.
Девушки часто мечтают прокатиться в такой вот карете. Это же так красиво! Ага В кино!!
Ободы резных золочёных колёс обиты железом, а ехать-то не по асфальту, а по очень неровному булыжнику. К тому же рессоры у кареты довольно примитивные, так что ощущения от поездки напоминают прогулку по стиральной доске. Да и сиденья в карете жёсткие, набитые конским волосом. В общем, не завидуйте дамам восемнадцатого века.
Ехали мы медленно и торжественно. Хорошо, что расстояние не очень большое, но полчаса потратить на каких-то два километра – это много.
И вот мы подъехали к Зимнему дворцу, ещё не совсем такому, к какому привыкла я в нашем мире. Наиболее заметное отличие – стены были окрашены не в зелёный, а в желтовато-песочный цвет, что делало здание более камерным и уютным.
У Посольского, будущего Иорданского подъезда стоял почётный караул, отдавший нам честь под бой барабанов и литавр. Обер-церемониймейстер и гофмаршал помогли нам выйти из кареты и повели во дворец, немного нервно поглядывая на шедших за нами робо-лакеев.
Переход по анфиладам первого этажа, отдающие нам честь солдаты, едва сдерживающиеся, чтобы не перекреститься при виде кукол-лакеев. Торжественно-бесстрастные дворцовые арапы, распахивающие перед нами створки огромных дверей. Широкая Посольская, будущая Иорданская лестница, деревянная, а не мраморная, какую в нашем мире сделали после знаменитого пожара.
Я шла, стараясь сохранять на лице маску спокойной уверенности, но это, кажется, получалось не очень хорошо. В висках билась мысль: мы с Лантом единственные люди нашего времени, кто видит Зимний таким, каким он был до пожара. Всё, что меня окружало, в нашем мире погибло почти два века назад.
На втором этаже нас провели в предназначенную для послов комнату, где мы могли немного отдохнуть, собраться с мыслями и в последний раз перепроверить все посольские дары. Так делали во время обычных торжественных аудиенций, но нам этого не требовалось. Все дары были давно распределены и несли их не робо-слуги – последние просто создавали необходимую массовку.
Ещё в Петле Времени, обсуждая этот вопрос, мы с Шалорном