экономист колхоза.
– Ну ты Фиона даешь!– Так Фаину Андреевну звали в институте.– Пригрела змеюку! Всю жизнь у меня мужиков уводишь!. Ну здравствуй!– Люба обняла подругу,– как съездили. Я так соскучилась! У-у-х!– еще крепче прижала к себе слегка ошалевшую женщину.
– Однако! Ты чего несешь? Каких мужиков? – Испытывая радость возвращения в привычную жизнь, Фаина Андреевна уткнулась в приятно пахнувшие волосы подруги,– Люба-а-нюшка, роднулька!
– Ты букет видела? Это тебе Рахим подарил.
– Господи! Только этого не хватало!– Старший, или как их там, бригады чеченцев- шабашников, не первый год строящих в совхозе то фермы, то ремонтные мастерские или еще что, Рахим, давно оказывал знаки внимания Фаине Андреевне и, это больше пугало, чем радовало.
– Представляешь, вчера вечером притащил букет, знаешь, говорит, как нужно букет делать, чтоб дольше не завял? Нет, говорю, не знаю. Так он мне целую лекцию прочел! Мне некогда, работать надо, все одна, подчиненные то, по югам мотаются, а он долдонит и долдонит. Знаешь, сколько штук притащил? Тридцать шесть, как тебе лет, откуда-то узнал, что у тебя вчера день рождения был…
– Предполагаю откуда.
– Думаешь я? Мне надо!– Люба суетливо задвигала предметы лежащие на столе,– наверное Дашка, с отдела кадров… Я ему говорю чётное число нельзя, нехристь,
покойникам говорю четное, забери одну. А он, если одну заберу, значит недодам синеокой, и ушел. Думаю, черт с тобой, сама уберу, ну и работаю. Через час приносит еще одну, только белую. Так пойдет, спрашивает. Пойдет, говорю. Вот гад! Мне только шоколадки, и то когда ему что-то надо, а тебе вон, целый веник! Ну где справедливость а? Я же красивее тебя.
– Вообще-то, у тебя муж есть, красивая.
– Это тебя и спасло, не будь у меня Кольки, я бы тебя сейчас за космы по полу таскала. Пригрела змеюку.
– Может он толстых не любит.
– Это я толстая?!– Люба вытянула губы трубочкой,– да я всего на два килограмма тебя тяжелее!
– На два триста, и ниже на пять сантиметров.
– Какая же ты всё-таки мелочная!
– Справедливая.
– Нет мелочная, не спорь с начальством!
–Пользуешься служебным положением?
– Синео-о-кая,– Люба передразнила Рахима,-плоскодонка!
– Груша перезрелая!
Женщины рассмеялись.
– Ох Фионка, как без тебя скучно было, даже не представляю, как до тебя жила.– Люба с нежностью посмотрела на подругу, -и тяжело одной, Будда каждый день к себе вызывает, то сделай, другое сделай! Я ему, у меня не сто рук, а он, ты с Дарьей чаи поменьше пей! Откуда все знает? Ведь в конторе только с утра. Вчера Таньку, ветеринара, коров осеменять обучал. Та ревет, не буду я, я что, бык? А он, мол, до племенного быка тебе не дотянуть, но осеменять будешь. Танька орет, уволюсь, Будда молча прижал к себе погладил, и говорит, поплачь, поплачь легче будет, и ушел. Ну не изверг?
Сочувствуя ветеринарше, помолчали.
– Ты от Рахима то шибко не шарахайся, ну и что, что чечен, тебе всего тридцать шесть…
– Уже