пялятся, глазищи у обеих! Черт бы их побрал! Я и сомлел. Эта, новенькая, еще красивше! Ты где их берешь?
– Это хорошо,– довольная улыбка скользнула по непроницаемому лицу председателя,– тебе уже за шестьдесят, а все млеешь.
– А ты не млеешь?
– Мне статус не позволяет.
– Статус председателя, или Будды?
Кто и когда дал Ивану Сергеевичу Будину, такую кличку, история умалчивает. Ни по образу, ни по мышлению, этот мужик никак не сравнивался с богом, тем не менее, Будда и все!
Включив свет, Фаина Андреевна подошла к большому зеркалу, висевшему на стене, стянула ночную сорочку в кулак, так чтобы были видны все линии тела, оценивающе осмотрела,– «И никакая я не плоскодонка, вполне стройная женщина. Груша!»
9
Чем больше Санька задумывался о том, как вести себя, о чем говорить с Тамарой, тем все труднее становилось парню, когда оставались наедине с девушкой. Он чувствовал, что от этого Тамара стала отдалятся от него, ей становится не то, чтобы скучно и неинтересно с ним, а как-то неуютно. Напряженность, давившая парня, невольно передавалась и ей. Девушка в глубине души смутно догадывалась о причине, и тут же сомневалась, вдруг нет, вдруг она все придумала, и ничего нет. И ждала.
В один из этих вечеров Юлька попросила Саньку спеть Зореньку.
– Нет!– Неожиданно громко рявкнул парень.
– Че орешь?– Удивилась Светка,– она че, у тебя денег просит? Орешь. Не хочешь, не пой! Тоже мне, Кобзон.
– Да пошла ты!– Черт знает что, творилось в душе у парня. Было такое ощущение, как словно в нем все разладилось, расползлось, все стало чужим, враждебным, а он какой-то жалкий, беспомощный, ненужный.
– Сам пошел! Псих!– Последнее слово всегда за Светкой.
На какое-то время над компанией повисла тишина.
Леший, молчаливый Леший, протяжным взором осмотрев Светку, вдруг без всякого проигрыша, что с ним бывало довольно редко, запел:
Пардонэ муа се каприсэ да н фан
Пардонэ муа ревьен муа ком аван,
Любимейшая песня Светки, большой поклонницы Мирей Матье.
Волшебная мелодия, легко, как это бывает у молодежи, поменяла настрой, всем снова стало хорошо и весело. Всем кроме Саньки и Тамары. Какой-то неприятный осадок остался в душе девушки, словно она увидела что-то неприличное, отталкивающее, ей вдруг захотелось в свою комнатку, захотелось опять слушать клекот своих часов, и быть одной.
– Мне пора.– Девушка неловко поднялась со скамейки.
– Я с тобой?– Как-то просяще, спросил Санька.
Тамара равнодушно пожала плечами, все равно.
Пройдя половину дороги, так и не дождавшись ни слова от спутника, девушка остановилась.
– Не провожай дальше, не надо, я одна дойду.
– Почему, из-за сегодня?– Чувствуя, что опять говорит не то,– Из-за, Светки? Из-за песни?
Ничего не ответив, девушка решительно развернувшись пошла в сторону своего дома.
– Том, погоди Том!– Понимая, что она уходит не просто, уходит совсем, Санька в отчаянии преодолел проклятую робость,– Когда тебя не было,