Она, наверное, очень обрадовалась, когда сердитая Госпожа Иголка устремила все свое внимание на гостя.
– Пат! – мадам Сирень тут же схватила его за рукав и увлекла к окну – рассмотреть, хорошо ли сидит на нем костюм. Она всегда так делала. – Ты с чем пожаловал? – спросила швея после минутного изучения.
– Не здесь, – улыбнулся Шут. – Давайте выйдем в сад.
– О! – портниха лукаво рассмеялась. – Господин Патрик, да вы никак решили поухаживать за старой дамой? Давненько никто не приглашал меня на прогулки!
Так со смехом и шутками они спустились в сад. Погода стояла чудесная – в самом деле для неспешных прогулок по аллеям. Ажурные тени ветвей сплетали на каменных тропинках затейливые узоры. И в другой раз Шут наверняка бы стал выдумывать, на что они походят.
Но не теперь.
– Скажите, – обратился он к мадам Сирень, – вы когда-нибудь слыхали про колдовство с иглами?
Портниха удивилась. Очень удивилась. Она смерила Шута пристальным взглядом, словно решила, будто это он сам надумал обучиться таким фокусам. Пришлось все-таки рассказать, в чем дело. Но когда Шут закончил, мадам Сирень только печально вздохнула. Да, она слыхала про эту недобрую магию, но очень давно… и совсем не знала, как отвести беду.
Шут расстроился. Конечно, он не надеялся особо, что его идея увенчается успехом, но все же… Проглотив разочарование, он привычно сделал вид, будто все хорошо, искренне поблагодарил свою собеседницу и даже проводил ее обратно в мастерскую. А сам по старой памяти решил заглянуть на кухню, где всегда находил утешение после любых неудач, будь то упавшая булава или грубые насмешки Тодрика.
«Пообедаю, – решил Шут, легко сбегая по ступенькам парадной лестницы, – а потом найду Руальда, все ему расскажу. Может, вместе чего придумаем!»
С утра они еще не встречались. У короля, судя по всему, опять возникли срочные дела государственной важности – выслушивать очередные прошения или жалобы в тронном зале. Сердитые голоса с той стороны дворца разносились по всем анфиладам.
«Небось, рядится с каким-нибудь начальником купеческой гильдии. Или молодые бароны опять земли поделить не могут…»
Покушения там или нет, а государственные дела никогда не ждали. Но Шуту такие собрания вовсе не казались интересными, в отличие от запаха свиных шкварок.
Поварихи Шутова прихода не заметили – они были увлечены своей местной драмой. Одна из девочек-помощниц сидела возле большого стола, заваленного овощами с зеленью, и, громко рыдая, баюкала перевязанную наскоро руку. Шут даже издалека почувствовал, что это ожог. Не слишком сильный, но ужасно болезненный, а главное – исключающий всякую работу на ближайшие несколько недель.
Очень хотелось помочь. Ведь там и дел-то… на пять минут. Но нельзя… Нельзя!
От досады Шут стиснул зубы. Он почти ненавидел себя в этот момент.
Кухарки шумели, одна другой горластее: неловкую дуреху им было жаль, но на долгие утешения никто времени не имел. Судя по