опасности оказалось для него столь же явным, как запах падали для охотничьего пса. Шут опустился на пол и вытянул руку, развернув ладонью вперед. А потом закрыл глаза и двинулся ощупью в сторону чужеродной Силы. Наверное, забавно выглядел в этот миг со стороны… Однако когда пальцы нащупали железное острие, Шуту вовсе не было смешно. Он испуганно отдернул руку, точно обжегся: от крошечного кусочка железа веяло такой ненавистью и болью, словно среди золы лежал огромный меч, вкусивший немало крови на своем веку.
«Как это странно, – в который уже раз подумал Шут. – Если убийца хотел добраться до Руальда с помощью колдовства, то он не мог не предвидеть, что во дворце найдется по крайней мере один человек, способный понять истинную причину разрушения вековой каменной кладки».
Может быть, они только того и ждали? Чтобы Шут полез во все эти грязные дела, начал доискиваться, кто автор «подарочка»? Или все было проще? Враги полагали, будто колдовство сработает сразу, а король скоропостижно скончается при непредвиденных обстоятельствах? Магия, сокрытая в игле, выглядела так, словно к гибели Руальда могло привести любое нелепейшее происшествие. Она, эта магия, не выбирала способа, лишь создавала причины для смерти.
«Похоже, Руальду повезло с хранителями, – подумал Шут, поднимаясь с колен и отряхивая пыль. – Или я обладаю каким-то особенным даром отводить от него опасность…» Ему очень хорошо запомнились слова людей в масках. Слова о том, что он – неизменная помеха всем их планам. А какова суть тех планов, сомневаться не приходилось.
Он много думал над этой странностью. Над тем, кому и чем мог помешать обычный придворный дурак. Ведь не было у него ни талантов к интригам, ни выгодных связей, ни жадности до денег и славы… По сути, он вообще не делал ничего особенного! Просто жил. А значит, мешал одним лишь своим существованием, складом ума. Да еще, возможно, внезапно пробудившимся даром владеть Силой.
Предвидеть чужие заговоры… Или даже предчувствовать.
В спальне задерживаться Шут не стал. Отыскав небольшую деревянную коробочку из-под табака, каминными щипцами уложил в нее иглу и поспешил к себе.
После отъезда Элеи он решил больше не возвращаться в уютный загородный дом, а, как и прежде, стал жить во дворце. Тем более что теперь старая комната уже не казалась такой неуютной… Получив от Руальда бумагу с титулом, Шут даже позволил дополнить скудный интерьер своей опочивальни разными обязательными для дворянина признаками нового статуса. И едва не вспылил, когда король мимоходом предложил снять с потолка перекладину… «Не покушайся на святое», – сказал он Руальду вроде бы в шутку, но на самом деле более чем серьезно. Теперь в комнате, вместо старого и треснутого, стоял новый красивый стол, одинаково удобный и для трапез, и для работы, если таковая вдруг образуется. Шут сел за него, поставив перед собой табакерку и подперев кулаками подбородок, долго разглядывал закопченную до черноты иглу.
«И что же мне с тобой теперь делать-то?..» – с тоской думал он, ощупывая