и дотошно уделял внимание любой мелочи. Удивительно как мы, такие разные, живущие абсолютно на разных скоростях, подходили друг другу.
– Ты скоро меня заморишь голодом, садист несчастный. – Лиля трагично посмотрела на меня и вздохнула, сложив руки на животе, как Карлсон из книжки. – Не думала, что влюбилась в садиста.
– Садиста?
– Да-да, – с жаром подтвердила она, – ты настоящий садист. Как можно так долго готовить на глазах у умирающего человека? – она поднялась, скептически проследила за тем, как я нарезаю огурец, и вздохнула. Ее взгляд красноречиво выражал все, что она думает обо мне в целом, и моей скорости готовки в частности.
– Могла бы помочь, это бы ускорило процесс…
– Я не готовлю, я смотрю за котом и фикусом.
– Но у нас нет кота, – кот как раз развлекался с родителями на даче. Не в смысле, что он пил там коньяк у камина и рассматривал неприличную котографию, а в том смысле, что он бегал в траве, гулял с другими свободными кошками и ловил мышей в подвале.
– Но фикус же есть, – Лиля взяла любимую белую лейку, металлическую, с детскими зайчиками в платьишках на пузатом боку, и подошла к окну.
Не знаю, что я услышал первым: металлический лязг упавшей лейки или абсолютно душераздирающий, полный ужаса крик Лили, но я тут же рванулся к ней, сжимая в руках нож, на котором нелепо повисла кожурка огурца.
В окне никого не было, а Лиля, как-то совсем жалко пискнув, прильнула ко мне, бессвязно бормоча что-то насчет «кого-то в окне».
– В окне никого нет, Лиля, дорогая, – пробормотал я, – должно быть ты увидела отра….
– Старуха, я видела эту долбанную старуху, прямо в окне! – Лиля закрыла лицо руками, замотав головой, точно хотела закрыться от моих доводов рассудка, – я видела ее лицо, и глаза у нее горели как у безумной, и она улыбалась, я клянусь тебе, она улыбалась, точно услышала хорошую шутку!
– Четвертый этаж, Лиля, – пробормотал я, вновь выглядывая из окна. Улица была пуста. На ней никого не было.
Лиля не могла успокоиться всю ночь, все повторяла, описывала лицо этой старухи, но к утру немного успокоилась.
«Это всего лишь отражение», – убеждал я Лилю, она согласно кивала, но судя по ее взгляду, все еще не была в этом уверена.
Однако, старуха пропала. Ее не было во дворе, она не появлялась у подъезда, и мы оба вздохнули спокойно. С глаз долой, из сердца вон.
– Почему так воняет? – простонала Лиля, слоняясь по квартире пару дней спустя. Стояла жара, и сладковато-гнилостный запах наполнял квартиру, даже открытая балконная дверь и распахнутые во всю ширь окна не спасали.
Лиля смотрела на меня с подозрением, считая, что я где-то запрятал и забыл столетний бутерброд, я грешил на кота, но у кота было неопровержимое алиби – он все еще был на даче.
Мы методично обшаривали квартиру, и я наконец-то нашел пару к любимому серому носку, а Лиля пропавшую сережку, но источник запаха