зачем мне это делать, если мне комфортно и спокойно ездить на машине. Если меня устраивают пробки. Если мне хочется дышать приятным запахом кожаного салона, а не испражнениями бездомных. Если я проедусь на метро, что-то изменится в моей картине мира? Есть что-то, о чём я не подозреваю? Я что-то новое узнаю о соотечественниках? Или в метро стало принято посторонним людям разговаривать друг с другом и делиться своими бедами?
– Ты не понимаешь! – перебил его Жервез, сверкая исподлобья колючими серыми глазами. – Метро – это срез почти всего общества, это реальные люди. Наблюдая за ними, можно многое понять. Это неопрятная, местами грязная действительность. Это разные социальные слои. Это разные люди. Разные судьбы, которые считываются с лиц. Одна поездка в метро может тебе рассказать больше о жизни нашего общества, чем вся печатная пресса Франции вместе взятая. Это полезный и важный опыт для всех. Очень заземляющий, скажем так.
– А если я не хочу заземляться? И меня устраивает то и как я живу, и то как и сколько я сталкиваюсь с людьми. Что мне делать, если я не хочу погружаться в тот мир. Я прекрасно понимаю, как живёт большинство, я знаю, с чем им приходится жить и бороться, но это не значит, что мне нужно самому в это погружаться с головой и перенимать всё это на себя. Для того, чтобы понять, что огонь горячий, совершенно не обязательно совать в него руки.
– Ну я ж говорю, что ты буржуй, – смеясь, язвительно заметил Марк.
– Нет. Ну не хочешь, так и не хоти дальше. – Жервез недовольно поморщился. – Но тогда и не пытайся «улучшить» жизнь в обществе, в котором не варишься, – договорил он, ткнув пальцем в лежавшую рядом с ним папку.
Флоран протянул руку:
– Отдай мне её.
– Не отдам. Для истории оставлю. В конечном счете, справедливости ради, это достойный литературный труд. Стиль у тебя в самом деле отменный.
– Отдай мне папку, Жервез, – голос Флорана зазвучал настойчивее.
– Отдам, если ты завтра же спустишься в метро.
Флоран с досадой хлопнул по столу ладонью:
– Святая Клотильда, я спущусь в метро. Отдай папку.
– Вот когда спустишься, съездишь в Дефанс на метро и потом обратно, вот тогда я тебе её и отдам.
– Ты невыносим, – Флоран обмяк на стуле.
– Может быть! Но ты должен это сделать, не столько для того, чтобы заполучить обратно твою папку, а ради себя самого! Снобизм никому хорошо ещё не делал. Будь проще.
Улица Сен-Доминик уже была погружена во тьму, проеденную местами тусклыми светом фонарей и витрин, когда по-прежнему эмоционально спорящий квартет выплыл из ресторана, готовящегося закрывать свои двери до завтрака. Прохожие, погруженные в свои мысли, казалось, стремились быть незаметными и поскорее раствориться в темноте своих парадных. Туристы ошалелыми стайками фланировали по узким тротуарам.
– Завтра ты на метро, Фло! – ехидно сказал на прощание Жервез, помахав папкой перед лицом Флорана.
Флоран беззлобно ухмыльнулся:
– Что не