играют. Потрудитесь только в сад спуститься, – отвечал буфетчик.
– И арфянки есть? Знатно! Веди, коли так, в сад.
Служитель повел Прова Семеныча в сад. Сын следовал сзади. От выпитого вина в голове его также шумело, но он шел твердо и, когда спускались с лестницы, предостерегал отца, говоря:
– Тише, тятенька! Тут ступенька… Осторожнее… Не извольте споткнуться.
В саду было довольно много посетителей. У забора стояла маленькая эстрада. На эстраде сидели четыре арфянки в красных юбках и черных корсажах и пели под аккомпанемент арфы. Пров Семеныч поместился за столиком, как раз против эстрады.
– Садись, Петька, здесь первое место, – сказал он сыну и начал звать служителя, стуча по столу кулаком.
– Тятенька, не безобразьте! На то, вон, колокол повешен, чтоб прислугу звать, – увещевал сын.
– Колокол! Чудесно! Трезвонь с раскатом! Жарь! Оборвешь, так за веревку плачу!
Сын начал звонить. Явился служитель.
– На двоих чаю и рюмку сливок от бешеной коровы! – скомандовал Пров Семеныч.
– Тятенька! Уж коли гулять, так гулять. Требуйте графинчик. А то что ж я за обсевок в поле? – сказал сын.
– А ты нешто пьешь коньяк?
– Потребляем по малости…
– Эка собака! Экой пес! Ну уж, коли так, вали графинчик! – сказал он служителю и шутя сбил с сына шляпу.
– Не безобразьте-с, – проговорил тот, подымая шляпу и обтирая ее рукавом. – Циммерман совсем новый…
– Дурак! Нешто не видишь, с кем гуляешь? Захочу, так пяток тебе новых куплю. Главное дело – только матери про гулянку ни гугу. Понимаешь? Ни полслова! – Пров Семеныч погрозил пальцем.
– Что вы, тятенька, помилуйте! Ведь я не махонький… Мы уж эти порядки-то знаем.
– То-то… Поди к арфянкам, снеси им целковый рубль и закажи, чтоб спели что ни на есть веселую! К невесте сегодня не поедем! Ну ее! А матери ни слова!
Арфянки запели веселую. На столе появились чай и графин коньяку. Отец и сын набросились на коньяк, вмиг уничтожили весь графин и потребовали второй. Отец начал подпевать арфянкам. Сын сначала останавливал отца, но потом и сам принялся за то же и даже бил в такт ложкой по стакану. Окончив пение, арфянки начали просить у публики деньги на ноты и подошли к их столу. Пров Семеныч дал целковый, скосил на арфянку глаза и обнял ее за талию.
– Кралечка, садись с нами. Чайком с подливочкой угостим, – шепнул он ей.
Она лукаво улыбнулась, вильнула хвостом и убежала от стола.
– Эх, брат Петрушка, плохи мы с тобой! Не хотят с нами и компании разделить! – сказал отец.
– Кто? Мы плохи? – воскликнул сын. – Нет, тятенька, не плохи мы, а вы не тот сюжет под них подводите! Нешто так барышень можно приглашать? Ни в жизнь! Хотите, сейчас всех четырех приведу?
– Ой?! Будто и четырех?
– С тем возьмите, год носите и починка даром! Охулки на руку не положим. Только другой манер нужен. Ставьте пару бутылок хересу!
– Вали!
Сын отправился к арфянкам и через несколько времени воротился.
– Готово-с…