отбрасывает волосы с лица, поджимает губы и непрерывно потирает руки, сложив их на груди.
– Нет! Это не так, Хардин, я…
– Вы оба – гребаные махинаторы, так? Ты… – Я указываю на этого ублюдка. – Ты строишь интриги и планы за моей спиной и подкатываешь к моей девушке, как только я отвернусь, снова и снова, мать твою. Что бы я ни делал, сколько бы ни разбивал твою проклятую рожу, ты опять ползешь обратно, как гребаный таракан.
К моему удивлению, он еще пытается что-то вякнуть:
– Она…
– А ты… – обращаюсь я к девочке-блондинке, чей острый черный каблук подмял под себя весь мой мир. – Ты, ты продолжаешь играть со мной, будто ты моя, а на самом деле планируешь оставить меня! Ты знаешь, что я не поеду в Сиэтл, и ты планируешь свалить туда – даже не сказав мне!
Ее глаза стекленеют, она произносит умоляющим голосом:
– Именно поэтому я и не сказала тебе, Хардин, ты же…
– Хватит этой чертовой болтовни! – говорю я, и она прижимает руки к груди, будто мои слова ее ранят. Может быть, так и есть. Может быть, я даже хочу, чтобы она почувствовала то, что чувствую я. Как она могла так унизить меня – перед Зедом, перед всеми? – Почему он здесь? – спрашиваю я.
Он без причины самодовольно усмехается, когда Тесса оглядывается на него, а затем снова смотрит на меня.
– Я попросила его встретиться со мной.
Я отшатываюсь в притворном изумлении. Или, может, для меня это действительно сюрприз – не могу сказать, что это за чувство, все происходит слишком быстро.
– Ну, приехали! У вас тут важная встреча.
– Я только хотела поговорить с ним об обвинении. Я пытаюсь помочь тебе, Хардин. Пожалуйста, выслушай меня.
Она подходит ко мне, снова отбрасывая волосы с лица.
Я качаю головой:
– Ерунда! Я все слышал, весь ваш разговор. Если ты его не хочешь, скажи это ему прямо сейчас, на моих глазах.
Ее влажные глаза молча умоляют меня отказаться, не заставлять ее унижаться при мне, но я непоколебим.
– Говори, или между нами все кончено.
Слова жгут мне язык, словно кислота.
– Я не хочу тебя, Зед, – говорит она при мне.
В ее голосе чувствуется истерика, я знаю, что это причиняет ей боль.
– Совсем? – спрашиваю я, копируя усмешку Зеда.
– Совсем. – Она морщится, и он проводит рукой по волосам.
– Ты никогда не хочешь его больше видеть, – диктую я. – Повернись и скажи ему это.
Но тут начинает Зед:
– Хардин, прекрати. Оставь ее в покое. Я получил сообщение. Тебе приходится играть в его идиотские игры, Тесса. Я понимаю, – говорит он. Он жалок, как обиженный ребенок.
– Тесса… – начинаю я, но она смотрит на меня – и от того, что я вижу в ее глазах, ноги становятся ватными. Отвращение – ее взгляд полон отвращения ко мне.
Она делает шаг навстречу.
– Нет, Хардин, я не буду этого говорить. Не потому, что я хочу быть с ним, а потому, что мне не хочется этого говорить. Я люблю одного тебя, но ты делаешь это только для того, чтобы настоять на своем. Это