и оказался в резко густеющем снежном сумраке, в то время как проем света за нашими спинами быстро сужался.
Оглянувшись на молча сидящих на своих местах членов экипажа, я задумчиво хмыкнул и опять повернулся к обзорным стеклам кокпита. Навстречу медленно плыли высокие сугробы, а за ними вырисовывались очертания высоких холмов.
Экспедиция началась…
Как бы ее назвать? «Первая Арктическая»? Так тут не Арктика. И не полюс. Да и вряд ли она первая: ведь и до меня уже, как оказалось, подобные машины путешествовали по снежной пустоши, стремясь установить зыбкие связи между очагами жизни. Да и для меня самого это уже не первое путешествие.
Так что просто Экспедиция.
– Ты вот, Охотник, красивые там слова говорил перед отбытием.
Я почему-то и не сомневался, что повисшую в салоне пробирающегося сквозь снежную целину вездехода нарушит именно Сергей Блат. До этого балагурил Филимон, но и он выдохся к концу четвертого часа и о чем-то крепко задумался, неспешно грызя полоску копченого мяса. А радист Касьян как забрался во внутренности прихваченного им с собой стального корпуса какого-то устройства, так и потерялся там, осторожно вынимая деталь за деталью. Ему было хорошо: холловский человек наконец-то дорвался до любимого дела. Как я понял, все им выуженное будет рассортировано и изучено на предмет подходящих запчастей для нашей радиорубки, как он ее начал называть. Сам корпус ему посоветовала не скрывающая легкой зависти Милена, которая попросилась с нами лишь раз и тут же получила отказ – вполне ею ожидаемый, судя по лицу.
– Говорил, – признал я очевидный факт и немного сбавил ход, ведя накренившийся вездеход по склону холма мимо колышущейся на снегу огромной стаи снежных червей.
– Как я понимаю, ради поднятия духа оставшихся такие красивые слова ты говорил. Ну, чтобы не поникли они, коли мы больше не вернемся назад.
– Конечно.
– Но сам ты в эти слова не веришь. Так?
– Я бы не стал врать, – возразил я. – Зачем? Среди стариков встречается немало наивных и верящих чему угодно, но в достатке и куда более проницательных да мудрых. И они быстро растолкуют всю кривду остальным. Поэтому врать просто глупо.
– Однако не сходится.
– Что именно не сходится?
– Ну вот ты сказал, что мы все одинаковые. Верно?
– Верно, – подтвердил я.
– Но мы даже разговариваем иначе! И ведешь ты себя совсем по-другому. Как и та девица обезножевшая. Она тоже как не от мира сего. Мы другие! И вы другие! Как это объяснишь?
– Да легко, – ответил я. – Вы из другого поколения. Ты когда был рожден, Сергей?
– В сорок шестом.
– А сюда когда попал?
– В семьдесят втором.
– Вот тебе и ответ. Ты жил совсем в других реалиях. Ты такой же, как и я, Сергей. Человек деятельный. И цепляющийся за жизнь. Мы одинаковы… но не похожи.
– Сам против себя говоришь! Как его… противо… что?
– Противоречие, –