Андрей Манушин

От окна до океана


Скачать книгу

редактор и тогда, когда за это заплатят главному редактору. Поэтому всё заканчивается забастовками рабочих на заводах или телами выпавших из окна проституток. Ещё я позволяю себе вести субботнюю колонку о событиях и людях нашего города.

      – Достаточно скверная работа, – согласилась она.

      – Отнюдь. Мне нравится освещать нашу с вами жизнь. Видеть, как сухая заметка, проплаченная администрацией или магнатом, превращается в большую статью, на глазах у тебя меняется, обрастает совершенно другими смыслами и играет красками, как только сталкивается с реальной жизнью города. Правда, иногда для этого ей приходится полежать в столе и настояться.

      Теперь засмеялась Хэлли.

      – Вам ведь не дают писать всё, что захотите?

      Я немного помолчал.

      – Мы независимое издание с большой аудиторией, потому что газетные мальчишки получают надбавки за то, что разносят номера к парадным купцов и бакалейщиков, приторговывают ими из-под полы на заводах или прикладывают их к толстым альманахам. Но чтобы быть независимым, нужны деньги, а деньги без подписки бывают только от рекламы. Поэтому иногда мне приходится упоминать товары, которые я не хочу упоминать, или писать оды людям, которых я терпеть не могу, но это позволяет мне сохранять творческий подход к остальным материалам. Не припомню, чтобы редактор или цензор хоть раз отзывали мои тексты из печати. Впрочем, нельзя сказать, что я многое себе позволяю.

      Хэлли откинулась в кресле и запрокинула голову так, что тени скрыли её. Сорочка едва держалась на хрупких плечах девушки. Мне даже показалось, её одежду вот-вот сдует ветер, ворвавшись в распахнутое окно. Она молчала, пока я рассматривал её тело. Кажется, на ней совсем не было белья. Я решил, что она может угадать мои мысли и смутился.

      – Что же самое сложное в вашей профессии? – спросила она, глядя в потолок.

      В эти мгновения наверху умирал Берни Ростингсон.

      – Подбирать слова, когда их нет. Иногда от увиденного при свете дня можно потерять дар речи.

      Я немного задумался, стоит ли приводить ей примеры. В конце концов, это показалось мне излишним – она здесь явно не за тем, чтобы слушать драмы.

      – Чем вы занимаетесь? – спросил я.

      – В общем… Я просто живу.

      – Уже не мало.

      Мы снова замолчали. Хэлли полулежала в кресле у камина, и я вновь зашуршал бумагами.

      – Моя жизнь не интересна, поэтому вы ничего не теряете, – сказала она. – Сперва я подумала – вот будет здорово, если про меня напишут в газете! А потом поняла, что и писать-то особо нечего. У меня нет семьи, работы или образования. Я скучный собеседник. Да и на обычного жителя города не особенно похожу. Белая ворона среди других постояльцев, так что вряд ли вы можете рассчитывать на сенсацию.

      – Мне уже очень интересно, Хэлли. Вы не похожи ни на кого из здешних обитателей, вы не говорите, как они, вы не одеваетесь, как они, вы не думаете, как они. И это прекрасно. Я хотел бы написать ваш портрет, даже если его никто не увидит.

      Похвала – лучший способ расположить собеседника. Только искушённые люди