напугали. Она чувствовала себя совершенно беспомощной. Но видимо придется подчиниться, ибо другого выхода в этой ситуации за такой короткий период времени она попросту не смогла придумать.
Не успела Ника откинуться на удобном сидении, как сильная рука сидевшего сзади, совершенно не различимого в темноте человека, прижала ее голову к подголовнику и что-то резко укололо Нику в шею. Темнота…
VIII. Третья сторона медали
Белое. Потолок? Фууу, как же тошно! Восстанавливая последние события, Ника вспомнила странный диалог с иностранным господином в тесном галстуке. Потом… Потом она вспомнила как села в машину к ПГ. И все. На этом ее воспоминания закончились.
Ну что же, достаточно этой информации для того, чтобы найти в себе силы осмотреться и увидеть что-то кроме потолка.
Странная онемелость в теле пугала. Она чувствовала руки и ноги, но не могла двинуться ни на миллиметр.
Взгляд ее тоже как-то замер, изучая белое. Потолок? Какой-то странный. Без деталей. Обычно же потолок не представляет собой однородную белую поверхность. На нем, если приглядеться, куча объектов: датчиков пожарных сигнализаций, камер видеонаблюдения, всяческих осветительных приборов… Люстр, наконец! А здесь все как-то бело и очень однородно.
Обзор закрыло лицо кверху тормашками. Женское лицо. Черноволосая какая-то не очень русская женщина.
Да, и звуков нет. Очень странное чувство. Женщина шевельнула губами, но звук при этом отсутствовал как на экране компьютера, у которого отключены колонки.
Что-то кольнуло в руку. Остро так. Больно. И вдруг мир вокруг начал оживать. Сначала появились звуки. Мужской голос. Очень знакомый голос. Где же она могла его слышать? Да, точно! Это тот самый доктор, похожий на Жванецкого… Как там его звали?
– Ничего-ничего, милочка, погодите. Это уже почти прошло. Вы просто проснулись немного раньше нужного нам. Поспали бы вы еще минуток десять и эту неприятную процедуру попросту бы проспали.
Над Никой был потолок. Обычный больничный потолок. Ей удалось опустить взгляд вниз. Она лежала, перед ее взором возникла дверь. Прочная такая, с затянутым тонкой решеткой смотровым окошком.
Руки. Она почувствовала, как сковывавшее их неведомое онемение проходит. Ожившее тело пронзила боль. Ломило все – руки, ноги, шею… Тело затекло от длительного бездействия и теперь требовало свое. Ника попыталась подняться, но ее остановили.
– Погодите, милочка, это сейчас нельзя. Может остановиться сердце. Знаете ли, сейчас очень много людей умирают от синдрома «внезапной смерти»?
Нике этих слов было достаточно, чтобы прекратить действия. Умирать как-то не хотелось. Мало ли какой гадостью ее накачали. Паразиты! Справились? Довольны?
Через пятнадцать минут Нике было разрешено встать.
– Где туалет? – хмуро поинтересовалась Ника.
– Если ваше самочувствие еще не пришло в норму, сиделка предложит вам утку, милочка, – широко улыбнулся доктор, похожий на Жванецкого, сложив на груди пухлые руки, соединив пальцы ладоней, – а я отвернусь. Знаете стишок про утку?
«Если