тут! Мешаешь… – оборвав себя на полуслове, Витька с ужасом оглянулся – никто его не преследовал.
– Друг! – Колесников посмотрел на него одним трепыхающимся глазом. – Куда бежишь? Жизнь быстротечна… Не того – и не тех – боишься. Раны заживут… Ты не представляешь, что я видел… Сейчас тебя посвящу… и обращу…
– Отстань, придурок! – Витька захромал дальше, прижимая одну руку к больному боку – к тому, на котором отметилась невидимая плеть, и вспухли царапины. Не совсем он притворялся.
– Видал?! – воскликнул Сул. – Каков перец! Даже мне не догнать. Ведь я раненый… Мало его пороли!.. Можно повторить.
Клоб снова присвистнул, в воздухе сверкнуло. Витька вильнул, и удар по касательной пришелся на лежачего Колесникова. Прозревший страдалец откатился и охнул:– За что?!..
Ну, если ты хвастаешься, что прозрел, должен понимать истину – наказания без вины не бывает, – хладнокровно отвечали ворпани.
Охранники на поле побросали ведра и лопаты и сгрудились в удалении от места, где свистело и сверкало. Причиненная боль, что странно, помогла Колесникову прийти в себя, унять трепыханье в лице. Его зрение прояснилось. Узрев робкую толпу копальщиков, он обратился к ним. Спонтанно получилось.
– Картошку сажаете? Суетитесь, ругаетесь… И не видите дальше своего носа… Безумцы! И головы у вас безумные. Голые головы. Я видел. Без лица и без мозга – черепа одни. Развлекаетесь, а всех бездна ждет. И не фигурально, а буквально. Тут!! – Колесников ткнул пальцем в колодец. – Не верите? А вы поглядите, поглядите! Вы ахнете!.. Когда ты смотришь в бездну – бездна смотрит в тебя…
– Фридрих Ницше? – вопросительно молвил Максим. – Чересчур высокопарно… И все как-то затянулось… Что ж, картошка посажена. Наверное, пора.
В подтверждение его слов, донеслись голоса. Остававшиеся в доме члены тылвинской делегации вышли на крыльцо. Звали Максима и Колесникова. Откликнуться мог только Максим.
Раздраженный Колесников (его благородный порыв не поддержали!) окатил презрением, как водой из ведра, перепуганных копальщиков.
– Стадо баранов… Вы еще горько пожалеете. Я хотел предложить… раскрыть глаза… Но вам же не надо! Везде – даже ТАМ – будете стадом…
К чему стадам дары свободы?
Их должно резать или стричь.
– Ухожу. А вы арбайтен, арбайтен! Еще рядок… Друг, погоди! – это уже хромому Пятнашкову. – Куда бежишь? Не убежать. Бездна ждет… Ты не постигаешь… Ну, и как объяснить? Вот ты чуть не утопнул в Негоди. Но не утоп же, и папку с бумагами не утопил…
Витька уже перевалил через изгородь из жердей и хромал по полю. Напоследок он оглянулся (не в бездну, а на усадьбу) – лицо исказила злая гримаса. Погрозил кулаком.
– Я найду на вас управу! Даже знаю, к кому обратиться. Вообразили себя всемогущими зайцами? Но мы в реальном мире живем – наверное, в реальном…
Последнее слово осталось за Максимом.
– Стойте!