меня за руку и поволок к машине. И когда мы уже отъезжали, я увидела, как вспыхнул почтовый ящик около дома с красной черепичной крышей.
Глава 11
Когда машина остановилась на обочине леса, было уже темно. Ноги с хрустом проваливались в сугробы, покрытые толстой ледяной коркой, с еловых ветвей то и дело сыпался снег, и идти, ориентируясь на сияние лунных птиц, выпущенных дедушкой и Виктором, было не очень удобно. Но мы упорно двигались вперёд в поисках небольшой укромной поляны. Виктору надо было отыскать место, где бы он смог выжечь печать.
– Давайте остановимся здесь, – наконец произнёс огневик. – Время уже на исходе.
Дед взмахнул палочкой – и с её кончика сорвалась ещё дюжина лунных птиц, рождая вокруг нас круг серебристого света. А я подошла поближе к Виктору и тихонько спросила:
– Мы чем-то ещё можем тебе помочь?
– Думаю, нет. Но если что-то изменится, я скажу.
– Тогда удачи вам, юноша, – сухо произнес дед и обменялся с ним рукопожатием. Деликатно отошёл в сторону, позволяя проститься и нам.
– Надеюсь, у тебя всё получится. – Я покосилась на своего грозного родича и чинно пожала Виктору руку. Он ухмыльнулся, но решил мне подыграть. – Только позвони или напиши, как доберёшься, ладно? Я буду ужасно за тебя беспокоиться…
Не сдержалась и крепко его обняла. Но не так, как обычно. По-дружески. Руки Виктора тотчас заскользили по моей спине. Но тоже в рамках приличий.
– Как насчёт маленького прощального поцелуя? – издевательским полушёпотом поинтересовался он, пока мы комично обнимали друг друга. – В щёчку?
– Обойдёшься, – пробормотала я, потрепав его по плечу.
– Мерзавка… Как только окажемся в академии, из моих объятий не выползешь.
– Поживём – увидим, – хмыкнула я, покосившись на дедушку, и отступила на безопасное расстояние.
Виктор покачал головой, но спорить не стал. Вместо этого осмотрелся, сделал рукой пару отточенных пассов – и в воздухе появился огненный жезл. Парень схватил его и принялся вычерчивать на снегу какую-то пентаграмму с изображением древних символов. Они сияли в ночи, словно отблески от костров, и навевали мысли о первобытной магии. Древней, необузданной и позабытой.
Я наблюдала за действиями Виктора, затаив дыхание. Сколько ещё заклятий подобного уровня было в его арсенале? А мой дедушка с каждой секундой всё сильнее хмурился, но молчал.
Наконец Виктор покончил с приготовлениями, встал в центр пентаграммы и что-то зашептал на норталианском. Голубые глаза вспыхнули, а по его скулам и шее поползли язычки пламени.
Чёрное мужское пальто заволокли огненные всполохи, уничтожая тёплую добротную ткань, и Виктор скинул его, словно ненужную тряпицу, остался в одной чёрной рубашке. Выставил перед собой руку – и с его пальцев сорвалась ало-оранжевая волна. Она взметнулась в сторону, вверх, словно радуясь освобождению, и взяла в плотное кольцо своего создателя.
Пламя трещало, меняло оттенки от рубинового до вишнёвого. Мой дедушка сдавленно охнул, наверное, только сейчас