поднял открытку и с вежливым поклоном протянул её женщине.
А та, под воздействием испитых креплёных коктейлей возжелавшая мужского жилистого тела, решила не отпускать так просто весьма кстати подоспевшего садовника. Начала некрасиво жеманничать.
* * *
Женщина «подшофе» ничего не придумала лучше, как поучить садовника русскому языку. Громко хохоча, она ткнула в открытку пальцем.
– Сне-гу-роч-ка, – неприлично громко выкрикивала каждый слог дама, указывая на юную хрупкую девочку в голубеньком платьице и в голубой же шапочке, держащую на ладони толстую краснобрюхую птицу.
* * *
Садовник не сразу понял, что хочет от него немолодая пьяная женщина.
Но потом до него дошло – это шутка.
А значит, нужно расслабиться и подчиниться. С него не убудет.
– А ну, повторяй: Сне-гур-ка! – не унималась та, требуя от садовника почти невозможного. Но он подчинился. Принял правила игры. Заострил слух и сподобился.
– Сни-кул-ка, – произнёс он и рассмеялся.
* * *
– Ну, молодец… А вот тебе приз! – и, приподнявшись с шезлонга, дама закинула за спину обе руки, щёлкнула застёжкой лифчика, освободив на свободу годами потрёпанные неаппетитные груди.
От неожиданности садовник зажмурился и пустился в бегство. Как был, с открыткой в руках, оставив полуголую туристку в сексуально неудовлетворённом позорном одиночестве.
* * *
Позже, наедине с самим собой, садовник часто рассматривал копеечное творение.
Девочка с открытки будила воображение.
Рождала размытые и явные желания.
С тех пор при виде кукольных женщин немолодой садовник не смел дышать. В груди, как в аду, кипело.
Невозможность получить желаемое делала садовника несчастным.
«Сейчас пройдёт», – думал садовник при виде живой какой-нибудь Снегурочки. И правда. Волна катила обратно. Постепенно принимала обличие океанского штиля.
Дышать становилась легче.
* * *
Садовник иной раз осмеливался даже шептать еле слышно: «Сни-кул-ка».
О, как он желал! Он взял бы «пушинку» в могучие руки и пошагал бы с нею по кромке моря. Далеко-далеко, на край света.
Но жизнь из садовника утекала по капле.
День за днём, день за днём.
И он уже знал: ничего не случится. «Прозрачные» белые женщины не для него. И оттого приходило осознание, что Бог непреклонен: не даст жизнь ту, что получше.
И садовник не ждал, не роптал.
Он стриг и стриг отельные розы.
* * *
«Вот старый козел! Да у тебя ж песок из жопы сыплется! А туда же, всё норовит свой „прибор“ куда получше пристроить», – гнев от просмотра «фильма» замутил Тонино сознание.
Она возненавидела садовника.
«Ишь… какой прыткий! – в жарком возмущении думала она. – Взрослая