я в детстве старался быть один, – сказал Мортен. – В школе только и мечтал свалить оттуда. Поэтому на самом деле это потрясающе – что я сижу вот тут, в собственной халупе, хоть она и жутковатая.
– Есть такое, – поддакнул я.
– Но юридический меня слегка пугает. По-моему, это не мое.
– Ты же только в понедельник учиться начал. Рановато еще говорить, не?
– Пожалуй.
В коридоре хлопнула дверь.
– Это Руне, – сказал Мортен. – Все время моется. Невероятный чистюля. – Он снова засмеялся.
Я встал.
– Я с ней в семь встречаюсь, – сказал я, – мне еще надо кое-что успеть. А ты идешь сегодня куда-нибудь?
Он покачал головой:
– Нет, почитаю.
– Юриспруденцию?
Мортен кивнул:
– Удачи тебе с Ингвиль!
– Спасибо!
Я поднялся к себе. Вечер за окном стоял на редкость светлый, за деревьями и крышами домов проглядывало алеющее небо, а ближе ко мне на нем чернели слои облаков. Я поставил старые синглы Big Country, съел булочку, надел черный пиджак, переложил туда ключи, зажигалку и монеты из карманов брюк, чтобы они не оттопыривались, убрал пачку табака во внутренний карман и вышел на улицу.
Войдя в «Оперу», Ингвиль заметила меня не сразу. Она сделала несколько шагов и нерешительно огляделась. На ней был белый свитер в синюю полоску, бежевая куртка и синие джинсы. С первой нашей встречи волосы у нее успели отрасти. Сердце у меня так заколотилось, что стало трудно дышать. Наши взгляды встретились, но зря я надеялся, что Ингвиль просияет от радости, – она лишь слабо улыбнулась, и все.
– Привет, – сказала она, – ты уже здесь?
– Да. – Я привстал.
Вот только мы едва знакомы, обниматься – это перебор, но взять и нырнуть обратно за стол, как чертик в табакерку, тоже нельзя, поэтому я все же выпрямился и повернулся к ней щекой, а она, к счастью, коснулась ее своей.
– Я надеялась прийти первой, – сказала она, вешая на стул сперва сумку, а потом куртку, – и опередить тебя. – Она снова улыбнулась и села.
– Хочешь пива?
– Ну да, точно, – проговорила она, – нам надо выпить. Возьмешь мне пива? А я потом тебя угощу.
Я кивнул и пошел к бару. Посетителей прибывало, в очереди передо мной уже стояло несколько человек, я старался не смотреть на Ингвиль, но краем глаза видел, что она глядит в окно. Руки она сложила на коленях. Я радовался передышке, радовался, что не сижу с ней; но тут подошла моя очередь, я взял два бокала по пол-литра, и надо было возвращаться.
– Как дела? – спросил я.
– С вождением? Или мы это уже обсудили?
– Не знаю, – ответил я.
– Ужасно много нового, – начала она, – новое жилье, новый университет, новые книги, новые люди. Впрочем, старых университетов у меня как-то не было, – добавила она и рассмеялась.
Наши взгляды встретились, и я узнал смешливые глаза, на которые запал, впервые увидев.
– Я же предупреждала – вот я и побаиваюсь! – сказала она.
– Я тоже, – сказал я.
– Тогда выпьем! – сказала она, и мы осторожно чокнулись бокалами.
Затем Ингвиль склонилась