теперь самому племянника искать…» – подумал Палыч.
Глава 10
Платонов недоуменно смотрел в глазок на незнакомого ему человека. Когда раздался звонок, сердце его подпрыгнуло, потому что, кроме Плюща, звонить могла только соседка, а с Виктором они были почти в ссоре, и прийти тот вряд ли мог так быстро.
Владимир Павлович вернулся домой часа полтора назад хмурый, оставив за спиной, как герой Киплинга, выгоревшую квартиру старухи Лериной. Скудная информация о племяннике не сильно улучшила его состояние, потому что он не имел ни малейшего представления, что с ней делать. Где и как искать в Москве человека, даже фамилия которого была ему неизвестна?
Он неприязненно посмотрел на стоящую посреди стола шкатулку. Надо было бы определить ей место для «проживания», но пока он ее не открыл и не увидел, что внутри, было неясно, как к ней относиться. Почему-то, выбирая между средней полкой книжного шкафа и одинокой консолью у окна, Платонов никак не мог принять решение.
Ампирная ореховая консоль, которая поселилась здесь лет десять назад в ожидании пары, раздражала его своей некомплектностью. Хозяева продали ее за небольшие деньги, и он обещал им тогда, что заплатит втрое больше за вторую, потому что в паре такие предметы стоили бы немалых денег. Но владельцы пары по непонятной причине больше не появились. Когда Владимир Павлович после нескольких месяцев ожидания приехал к ним домой, выяснилось, что в квартире живут другие люди, которые никогда не слышали о предыдущих хозяевах.
Он хотел продать консоль по дешевке, но Наташа, которая уже сильно болела к тому времени, попросила ее оставить, сказав, что привыкла к ее светлому коричневатому цвету. Поставить на нее сверху было нечего, громоздких предметов Платонов не любил, а маленькие – терялись.
Теперь ларцу тут было бы самое место, но Владимир Павлович медлил, его почему-то тянуло убрать его в шкаф, за стекло, и он считал, что не может принять решение, потому что не понимает, что там внутри.
Палыч сидел в пальто посреди комнаты, смотрел на шкатулку и размышлял, куда ее деть и вообще, зачем она появилась в его жизни в тот момент, когда в дверь позвонили. Он обрадовался, посчитав, что это соседка, на секунду показалось, что что-то мало-мальски приличное проклюнулось в этом отвратительном дне.
Но за дверью стоял незнакомый мужчина на вид лет сорока.
– Кто? – расстроенно спросил Платонов.
– Владимир Павлович? – спросил мужчина.
Букву «о» в слове «Павлович» человек произнес четко как «о», а не как «а». «Не москвич…» – решил Платонов.
– Да, что вам угодно? – недовольство в голосе скрыть почти не удалось.
– Откройте, пожалуйста, – вежливо попросил мужчина, – у меня к вам серьезное дело.
Платонов топтался у дверей, не зная, что предпринять. С одной стороны, впускать никого не хотелось, с другой – мужчина выглядел вполне благообразно и никаких опасений не внушал. Правда, за свою долгую жизнь Владимир Павлович привык, что честнее всего выглядят как раз жулики.
И