подозрительно спросил он.
– Оставил на вокзале в камере хранения.
– Ладно, рассказывайте… – себе Владимир Павлович заварил чаю, добавив листочек душицы, недавно купленный на рынке у метро.
– Хотите, паспорт покажу? – спросил гость.
– Пока не надо, – покачал головой Платонов.
– Мама умерла полгода назад, – начал свое повествование Сергей Владимирович, – и только перед смертью рассказала, про… вас. Я из Северодвинска, – добавил он и подул на кофе.
Платонов, услышав название города, поднял глаза и коротко взглянул на приезжего. В этом городе он служил полгода из своих армейских трех лет. Ничем примечательным служба в памяти не осталась, и вспоминал он ее редко. Ну, почти ничем…
– Я вижу, вы поняли, о ком я говорю, – обрадовался гость. – Маму, как вы помните, звали Марией…
Владимир Павлович потер виски. Машу он старался не вспоминать. Она была его первой женщиной, почти незнакомой, почти не увиденной в темноте подвала, куда они с Генкой Поздняком привели случайных подружек. Бутылка «Рымникского», пачка вафель и два яблока были угощением, а куча песка и наброшенные сверху гимнастерки стали, по выражению Цветаевой, «брачной кроватью».
Никакого представления, как это делается, у Платонова тогда не было, Маша оказалась более опытной, и у них все получилось, а через час, не проводив своих дам, они с Генкой рванули в часть на вечернюю поверку. Дежурил по батальону в ту ночь старший лейтенант Олей-ник, последняя сволочь и садист, и «спалиться» на самоволке за несколько дней до дембеля было просто глупо. В лучшем случае пошлет в наряд, в худшем и наиболее реальном – задержат на месяц отъезд домой. Они, к счастью, успели.
А наутро, ночь он проспал без задних ног, разбираясь в сложном коктейле бродивших в нем чувств и воспоминаний, Платонов понял, что не пойдет по оставленному Машей адресу, а тихо уедет в Москву. Потому что, как бы ни было приятно то, что произошло вчера, но он ничего не знает о своей подружке, а то время, которое прошло от момента знакомства до «брачной постели», настораживало. Струсил, наверно…
«Сын» сидел, пил кофе, рассказывал что-то о матери, а Владимир Павлович не слушал его, а смотрел молча и думал о том, зачем и кому он, Платонов, так понадобился? В какую комбинацию и кем разыгрываемую он угодил. Парень, если можно назвать парнем сорокалетнего мужчину, ему даже понравился – не наглый, хорошее открытое лицо, тощей фигурой он несколько походил на «отца». Только вот зачем он это все проделал?
Владимир Павлович никак не мог поверить своему гостю, потому что после многолетних хождений к врачам с Наташей и без нее точно знал, что по какой-то причине со сложным латинским названием никогда не сможет и не мог иметь детей.
Глава 11
Можно конечно же было захлопнуть дверь перед носом незваного гостя, как только он произнес свою нелепую фразу про отца, но известно, что стукача лучше знать в лицо и беречь, а также правильно говорить при нем правильные слова. А если его выгнать, пришлют или завербуют нового, и придется напряженно искать, кто он, ошибаясь