Он почти не смотрит на меня с тех пор, как я вошла в кухню, прервав его разговор со Смитом. Мысль, что они могли бы общаться как братья, согревает мне сердце.
– Вся моя одежда в той арендованной машине у бара, – говорю я Кимберли. Больше всего на свете мне хочется принять душ, но переодеться не во что.
– Можешь примерить что-нибудь мое, – предлагает она, хотя мы обе знаем, что ничего не подойдет по размеру. – Или что-нибудь из вещей Кристиана. У него есть шорты и рубашка, которые…
– Нет, черт возьми, нет, – перебивает Хардин и, поднявшись, неодобрительно смотрит на Кимберли. Затем говорит мне: – Я съезжу за твоей рубашкой. Не вздумай брать ничего из его вещей.
Кимберли собирается возразить, но так и не произносит ни слова. Я смотрю на нее с благодарностью: на кухне этого номера все-таки не разразится война.
– Далеко отсюда до «Гэбриэлз»? – спрашиваю я в надежде, что кто-то из них знает ответ.
– Десять минут. – Хардин протягивает руку за ключами от машины.
– Ты уже можешь вести?
По дороге из Аллхаллоуса за рулем была я, так как он тогда еще не до конца протрезвел. Глаза у него до сих пор точно стеклянные.
– Да, – сдержанно отвечает он.
Прекрасно. Предложение Кимберли воспользоваться одеждой Кристиана поменяло настроение Хардина от угрюмого до раздраженного меньше чем за минуту.
– Хочешь, я поеду с тобой? Я могла бы вести арендованную машину на обратном пути, если ты поедешь на машине Кристиана… – начинаю я, но тут же замолкаю.
– Нет, спасибо.
Мне не нравится его нетерпеливый тон, но я прикусываю язык – в буквальном смысле, чтобы не высказать все, что о я нем думаю. Не знаю, что на меня нашло, но в последнее время мне все труднее сдерживаться. Наверное, для меня это неплохо – но не для Хардина. Но для меня уж точно неплохо.
Не говоря ни слова и только мельком взглянув на меня, он выходит из номера. Несколько долгих молчаливых минут я пялюсь в стену, пока голос Кимберли не выводит меня из транса:
– Как он все это воспринял? – Она ведет меня к столу.
– Не очень хорошо. – Мы обе присаживаемся.
– Это я и сама вижу. Все-таки сжечь дом – не лучший способ справиться со злостью, – говорит она без малейшего намека на осуждение.
Я разглядываю столешницу из темного дерева, избегая встречаться взглядом с подругой.
– Мне страшно не из-за его злости. Я чувствую, что он отдаляется от меня с каждой минутой. Знаю, что веду себя по-детски и эгоистично, начиная с тобой этот разговор. Тебе и так нелегко, а теперь и Кристиан попал в беду…
Возможно, лучше, если я буду держать свои мысли при себе.
Кимберли накрывает мою руку своей.
– Тесса, нет такого закона, что боль может чувствовать только один человек за раз. Ты так же, как и я, переживаешь все это.
– Да, но я не хочу нагружать тебя своими проб…
– Ты и не нагружаешь. Выговорись.
Я поднимаю глаза, собираясь промолчать и оставить жалобы при себе, но она