даже опешил от такой наглости. Ну да, конечно! Отцу она действительно ничего не говорила. Ему полицейские сказали, когда заявились прямо к ним домой.
Отец сначала орал, что татуировку сотрет с него наждаком. Егор огрызнулся и получил в зубы. Впервые в жизни у него отобрали телефон и планшет – на целых два месяца! Бабушка стала звать Егора зэком. Всем соседкам рассказала, что он теперь татуированный. Дети в него разве что пальцем не тыкали, когда ехали в одном лифте, да и взрослые таращились, будто на уродца из кунсткамеры.
Отец разузнал, как можно свести татуировку. Но сначала у Егора заживала рука, а потом вороной конь почему-то расплылся и приобрел сходство с инфузорией-туфелькой. Даже на татуировку не похоже – скорее, на след от ожога, обведенный ручкой. «Я на тебя ни копейки из семейных денег не потрачу! – сообщил отец. – Ходи с наколкой! Пусть все видят, что ты за человек. На тебе теперь черная метка, понял?»
Вера сказала Егору, что он легко отделался. Егор понурился, наклонил голову, тяжело вздохнул для убедительности. И Вера купилась как миленькая. Даже по макушке его погладила и добавила, что не сердится на него.
Не сердится?! Она его подставила – и теперь не сердится?!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Странички из отцовской записной книжки, которые Егор сфотографировал, он переписал в тетрадь. Фотографию удалил.
Теперь у него были адреса.
Может, конечно, эти двое там давно не живут, но Егор надеялся, что ему повезет.
Он ехал к Роману Мордовину. Днем тот на работе, как все нормальные люди. Значит, будет возможность спокойно все осмотреть.
Что такое это «все», Егор старался не задумываться. Он как будто поставил себе точку на карте: «Дом Мордовина» – и направлялся к ней. Главное – добраться.
Потому что там отец с приятелями спрятали тело мамы.
Не в самом доме, конечно. Закопали где-нибудь поблизости.
«Какие у тебя планы…»
«Посадить отца за убийство. Вот какие планы».
От станции Егор доехал на автобусе. От остановки шел пешком минут пятнадцать. Сбился только один раз: повернул на перекрестке не в ту сторону, но быстро спохватился и вернулся на правильный маршрут.
Чем ближе он подходил, тем сильнее колотилось сердце. Представлялось почему-то, что за домом будет старый раскидистый дуб, а под дубом густая трава, и в ней цветы – маленькие, вроде маргариток. И он сразу поймет, что маму похоронили здесь.
«Какая еще трава, дебил! Не сочиняй».
Когда вдалеке показался коттедж из серого кирпича, Егор вздрогнул и остановился.
В Гугл-мэпс он уже видел этот дом. Двадцать восьмой по Яблоневой улице. А сюда он дошел по переулку Радости. Что за псих им названия дает…
Коттедж был окружен редкой изгородью, выкрашенной в голубой цвет. Егор вытер взмокшие ладони, поправил лямки рюкзака. Посмотрел по сторонам, убедился, что очевидцев нет. Приблизился к калитке. Возиться с крючком не стал, просто перемахнул через забор. И быстро, не оглядываясь, пошел на задний двор.
Первый удар настиг