Здоровый человек шум слушать не будет.
– Тамара Григорьевна, кто ваши соседи по даче?
– С одной стороны никаких соседей нету, там сто лет дома заброшены. С другой стороны такой сосед, что лучше бы его не было. Василий. Может, уже отдал богу душу. Пьет много, и человек дрянной. Жену поколачивал, она раньше времени померла. Когда-то приличный был человек, в армии служил, офицером! В старости оскотинился. Соседи справа все боялись, что он по пьяни подожжет дом.
Бабкин еще расспросил ее. Тамара добросовестно отвечала на вопросы, но мало чем могла помочь.
– Я тебе еще вот скажу…. – Она понизила голос. – Мы, конечно, с чужими о таком не говорим, потому что позора не оберешься. Но Егор – уголовник.
– В каком смысле?
– Он в шайку вступил. Главари заставляли парней делать наколки. Вроде знака такого, чтобы своих узнавать.
– Может, это была наклейка?
– Какая наклейка! Его лечили после этого! Мы боялись, что он в нашу семью принес гепатит или еще что похуже. Заразит Ленечку…
– Какой рисунок набил Егор?
– Да не знаю я, – сказала она с нескрываемым раздражением. – Мне на нее и смотреть противно!
– Вы не знаете, какая татуировка у вашего внука? – переспросил Сергей.
– Ну, лошадь, лошадь! Что ты ко мне пристал! На руке, вот тут. – Тамара ткнула в левое плечо.
О шайке ей тоже нечего было сказать.
– Вера написала заявление в полицию. Она в курсе, что там у них произошло. С ней поговори.
«А отец ни словом не обмолвился о татуировке».
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Выйдя от Забелиных, Сергей взглянул на часы. Начало третьего. Он позвонил Вере Шурыгиной и договорился о встрече.
Шурыгина сказала, что будет ждать его через час в сетевом кафе-кондитерской. Бабкин прикинул: до кафе двадцать минут пешком. Он дошел до метро, купил в окошке у веселого армянского парня кофе и шаурму размером с собачью голову, уселся в сквере напротив и с удовольствием пообедал. Бабушки с внуками недовольно косились на огромного мужика, занявшего скамейку. Ему было все равно. Идти на встречу голодным – хуже не придумаешь. Пирожные и прочую сладкую дребедень он за еду не считал. Бабкин обляпался соусом, уронил на джинсы начинку, но наконец-то почувствовал себя сытым.
Разговор с семьей Забелиных проходил у него по категории неудачных. Все трое что-то скрывали. Ни одного из них Бабкин не сумел нормально разговорить.
Может быть, Вера Шурыгина сумеет что-то прояснить.
Сергей достал ее досье, чтобы освежить в памяти факты.
Родилась в семьдесят четвертом, в Москве. Воспитывалась матерью без отца. Окончила педучилище, потом получила второе образование: медсестра. По словам Нины Забелиной, последние пятнадцать лет ухаживает за больной лежачей матерью. Не замужем, детей нет. Работает в службе социальной помощи.
С фотографии на Сергея смотрела некрасивая девушка с выразительными чертами: тяжелая нижняя челюсть; большие, как сливы,