в неизведанном краю, от отцовских кочевий. Не сумев открыть её снова, зеленокожие переругались и, разделившись на десяток племён, разбрелись в поисках хороших земель и обнаружили вскоре, что попали на пустынные северные рубежи Гека́тонской империи – обширной и богатой, но рыхлой и совершенно не готовой отражать новую угрозу. Наместники приграничных городов перепугались, получив от невиданных прежде широкоплечих и клыкастых великанов требование «земли и неба». Некоторые откупились и получили передышку, другие спешно собрали войско и были разбиты. Орки были рады золоту, вожди равнодушно разбивали драгоценные кубки и ломали украшения, раздавая их по кусочкам своим бойцам, а те считали, что вместе с побрякушками получают части предводительской удачи, которую следовало сохранить понадёжнее – лучше всего утопить в болоте или спрятать в дупле старого дерева. К щедрому вожаку прибивались всё новые головорезы; прижимистого запросто могли принести в жертву Отцу-Небу. Новые, тучные земли тоже радовали клыкачей: пастбища получше, чем в северных степях, к тому же всюду города, которые можно грабить, и белокожие крестьяне – хилые и трусливые, которых можно сделать рабами или просто заставить драться друг с другом на потеху клыкастому воинству.
Орки всё не могли решить, как относиться к людям. На их родине были только говорящие драконы, которых приходилось уважать, чтобы не сожрали, а тут вдруг какие-то белоручки, прячущиеся в каменных укрытиях и боящиеся доброй сшибки. Некоторые из орков всё же считали человечество небезнадёжным, и у таких вождей в дружинах можно было встретить людей-перебежчиков, которые уделу раба предпочли службу зеленокожим, и вчерашних бандитов, которых дома ждала виселица. Но многие клыкачи, особенно шаманы, утверждали, что люди одним своим существованием оскорбляют Отца-Небо, и лучше бы их всех истребить поголовно – а поскольку никто не знал, кому из родичей вождя или его побратимов придёт в голову свергнуть его, служить оркам было почти так же опасно, как сражаться с ними. В одном лишь зеленокожие сходились: каменные строения – это мерзость, их надо рушить и жечь, а жителей выгонять в чистое поле, чтобы не прятались от взора Отца-Неба. Сами они предпочитали жить в шатрах, а то и вовсе под открытым небом, похваляясь перед изнеженными людишками своей выносливостью, хотя для вождей порой строили деревянные пиршественные чертоги.
Придя в себя от первого потрясения, империя всё-таки сумела сдержать орков. Некоторые племена удалось купить богатыми подношениями, других сделали федератами, выделив земли из приграничных провинций, третьих разбили в жестоких сражениях, отозвав войска с других рубежей и натравив некоторые племена зелонокожих друг на друга. Конечно, север стал гниющей раной, пожирающей и солдат, и ресурсы, но и оркам пришлось оставить мечты о покорении юга и искать новых земель на востоке – они добрались до Осевого Хребта, служившего пределом имперских амбиций, и, перейдя его через Холодные Врата, вскоре