на берегу реки, я мечтала быть на месте сестры! Когда звучали мелодичные переливы церковных колоколов, я представляла, что мы венчаемся в этой церкви. Помню, как я безутешно рыдала, когда Вас арестовали. Как я осуждала Веру за то, что она отвернулась от Вас, как я ее ненавидела! Но Бог внял моим молитвам, и вот мы встретились…
Позвольте сказать еще вот что. Вы, Александр Дмитриевич – сильная личность. Вы – удивительный человек. Я восхищаюсь Вами. Сейчас совершенно другое поколение и, по моему глубокому убеждению, оно хуже, чем Ваше. Им только кажется, что они любят, но это не настоящая страсть, это иллюзия любви. Жертвовать собой ради предмета обожания? Нет уж, увольте! Это не для них! Им дороже свой покой и благополучие.
А Вы, напротив, гораздо лучше их…
Признаюсь еще раз: я Вас люблю. Моей привязанности и страсти восемь лет, и оно только крепнет изо дня в день. Вручаю свою судьбу в руки провидения, и с нетерпением ожидаю Вашего ответа.
Ваша Д***
Голевский, ошеломленный неожиданным признанием, чуть не выронил его из рук.
«Она меня любит! Она меня любит!!! Лю-ю-бит!!!»
Он был готов повторить это слово тысячи раз. От него так сладостно замирало сердце. Говорят, что лучшее средство от несчастной любви – это новая сердечная привязанность. Может быть. Но зарубцуется ли старая сердечная рана? И надолго ли новое счастье? Исчезнет ли оно завтра или продлится целую вечность? Но что завтра будет – неважно! Важно, что в этот день и этот час он счастлив!
Голевский воздел руки к небу. Счастливая улыбка не сходила с его сияющего лица.
«Благословляю судьбу за ее промысел! Благодарю за любовь!» – Он был готов сойти с ума от любви к Даше.
Ведь она его любит!
Любит!!!
Лю-ю-ю-бит!!!
Пока Голевский наслаждался неожиданным счастьем, Диктатор спешно вызвал к себе в особняк Максимилиана. Глава тайной полиции тотчас же примчался к главнокомандующему. Разговор тет-а-тет происходил в роскошном кабинете, обитом пурпурными французскими обоями, обставленном античными статуями, бюстами, дорогой мебелью. В голосе Диктатора чувствовалась обеспокоенность. Уловив это, Максимилиан изобразил на лице участие:
– Что-то случилось, мой Диктатор? Я вижу, вы чем-то встревожены.
– Да, случилось…
– Осмелюсь спросить, что же-с?..
– Наш человек из тайной канцелярии донес, и это подтвердил другой наш достойнейший брат – брат Катулл, ты его знаешь…
– Конечно, знаю.
– …Что некто Александр Голевский, капитан лейб-гвардии Московского полка, кстати, бывший член Северного общества, а также лучший друг ныне покойных Изменников, по поручению Бенкендорфа едет с секретной миссией в Белояр…
Максимилиан встрепенулся, брови его изумленно изогнулись.
– Белояр?! Вот так петрушка!
– Да, Белояр. Голевский едет туда, но с какой целью, зачем, для чего, наш человек не знает, и это, признаться, меня тревожит. Бенкендорф – хитрая лиса. Как ты думаешь, зачем тот отправляет