ещё больше. Даже разобраться, где именно он находился при близком общении с призраком, оказалось нелегко, – это бабушка в гости заходила к себе же домой или он заглянул к ней в нечто сомнительное «туда», – не представлялось возможным. В любом случае первая полноценная беседа с душой состоялась. И принесла с собой больше вопросов, чем ответов. И оставила после себя разбитость.
В комнате Егор оказался один. Яны ни видно, ни слышно не было. Зато Макар, мурлыча себе под нос бодрую песню, уже во всю хозяйничал на кухне. Откуда нёсся настолько манящий аромат омлета, что Егор, совсем проснувшись, и пяти минут не смог проваляться в постели. И потому одевшись, приведя себя в порядок после сна, навестив раритетные удобства на свежем воздухе, потом умывшись и побрившись, он с завидным аппетитом принялся за завтрак.
Яна пока так и не объявлялась, что дало ему возможность поделиться с Макаром историей про ночное общение с бабой Нюрой. Про то, где умерла хозяйка дома, он предусмотрительно умолчал – Макар и без того слишком мнителен, а вот про «Поздние записи» упомянул. И тогда Макар, загоревшийся идей найти записи непременно сегодня, первым делом предложил отправиться к той двери, что чёрной ухмылкой больше всего наслала на него робости вчера.
Сегодня она ощерилась не так зловеще, как накануне. Но всё равно ощущение, что она словно усмехалась над ними: «Ну что, решитесь войти? Не струсите?», не отпускало. Егор не струсил и вошёл первым. И за дверью обнаружил чулан, но и там при беглом осмотре не нашлось ничего ни недоброго, ни тем более «позднего».
За простой светло-коричневой дверью оказалась тесная коморка. Здесь хозяйничал полумрак. Осмотревшись, выключателя, как и люстры или хотя бы лампочки на потолке, как в коридоре, Егор не нашёл. Единственным источником освещения служило маленькое окно в центре стены.
Узкую комнату наполняли терпкие запахи, прохлада и приятная тишина. Но стоило ему шагнуть к самодельному стеллажу, на полках которого обнаружились, покрытые пылью закопчённые сковородки и кастрюли. В ближнем правом углу громоздились друг на друге набитые до отказу бумажные кули, перетянутые шпагатом. На гвоздях у окна висели тряпичные мешки, такие пухлые, будто в каждом из них хранилось по мячу. В тёмном углу за стеллажом, подвешенные у потолка, таились пучки засушенных трав. У двери стоял высокий ящик, прикрытый сверху фанерой. Он оказался доверху набит солью, которая давно слежалась, и больше походила на огромный белый валун.
За спиной скрипнула дверь, Егор обернулся и тут же замер. Трудно было поверить, но почти весь левый угол чулана, куда сквозь крохотное окно всё же заглянуло солнце, играя разноцветными бликами, занимал массивный сундук. Его чёрный фасад давно потерял прежнюю величавость, был в потёртостях, царапинах и сколах. Зато навесной замок, больше похожий на крепкий кулак, внушал уверенность, что спрятанные под громоздкой крышкой сокровища бывшей владелицы защищены надёжно.
– Открывай! – раздался восторженный голос Макара за плечом, и в эту секунду Егор нашёлся. – Ну, что ты стоишь?