Сама ты ему миндальные глаза скосила, – откликнулась девочка.
– Вовсе и не ему, а проходившему мимо казаку. Вольно же было приказчику перед нашими окнами целый день торчать! А какой казак-то премиленький!
– Дунька, молчи! А то вот возьму и пущу в тебя чем ни попадя! – крикнула мать.
– Зачем же я буду молчать, ежели я свои приятные воспоминания делаю!
– Вот наградил меня Бог дочерью-кобылой!
– Только одни ругательства от вас и слышишь.
– Да как же тебя не ругать-то, коли ты такие слова…
– Какие слова?..
– То улан, то казак… Всякому красному околышку на шею вешаешься.
– Не я на околышки вешаюсь, а сами околышки из-за моей красоты ко мне пристают.
– Ежели ты не замолчишь, мерзкая…
– Зачем же я буду молчать? Улан с чем пристал – с тем и отстал; казаку миндальные глаза сделала – и никакого на мне пятна из-за этого не осталось. Вот кабы что-нибудь из этого дальше вышло…
– Верно, надо на тебя наплевать мне, на срамницу…
– Ах, очень даже рада буду, ежели наплюете. И какой спокой тогда…
Водворилась пауза. Мать пыхтела, затягиваясь папироской. Младшая дочь подошла к окну, у которого сидела мать, и стала отковыривать лед, намерзший на стекле. Раздался подзатыльник. Девочка отскочила.
– Что? Съела затрещину? – поддразнила ее сестра.
– Вовсе даже и не больно.
– Зато стыдно.
– Стыд – не дым, глаза не ест. Да чего дразниться? Сунься ты к маменьке, так и тебе то же самое будет.
– Нет, уж я попрошу отца, чтобы он Дуньку арапельником… Подзатыльником ее не проймешь. У ней шкура крепка…
И опять пыхтение вследствие затяжки папиросой.
– Продолжайте… что же вы остановились? – сказала старшая дочь, взглянув на мать.
– Что продолжать-то?
– Да движения своей ругательной машины. Вы выбрасывайте свою словесность, а я послушаю. Ведь вы путного разговора вести не умеете.
– Тебя, дуру, ругать – так в чахотку впадешь. Господи боже мой! Хоть бы пол подмел кто, хоть бы чашку кто прибрал. По стульям чулки да юбки разбросаны… Ну, дочки! Сидят сложа руки да глупости надумывают, а нет того, чтобы по дому делом заняться! – со вздохом проговорила мать.
– Для уборки комнаты кухарка есть, – отозвалась старшая дочь.
– Кухарка тебе же, дармоедке, теперь белье стирает.
– Ну, сами промнитесь со щеткой. Для моциона от жира это даже очень чудесно.
– Вот одер-то ленивый!
– Позвольте этот комплимент и к вам обратно препроводить.
– Хоть дырья-то бы на себе зашила. Вон блуза-то…
– Дома что с дырьями сидеть, что без дырьев… Все равно никто из мужчин меня не видит, – огрызнулась старшая дочь. – Да прежде чем на мою блузу смотреть – вы на свою-то блузу посмотрите.
– Тьфу! Вот тебе… И прими это так, чтобы тебе это в самое дыхало…
– Какой интересный французский разговор с куплетами!
Опять