хрен. «Плохи» – это ты мягко выразилась, – констатирует Квини.
Она достает свою волшебную палочку, направляет ее на Айви и бормочет: «Цесса» [37].
И тут огонь, бушующий в жилах Айви, остывает, и гнева как и не бывало. Айви чувствует себя потрясенной и опустошенной. Более того, ей ужасно стыдно, что она потеряла над собой контроль.
– Я… Простите, пожалуйста. Я вела себя безобразно. Простите. – Она поворачивается к Квини и берет ее за руку: – Прости, я не знаю, что на меня нашло.
– Тебе не за что извиняться, – говорит Квини. – Дело не в тебе. Они что-то подмешивают в алкоголь.
Квини помогает Айви присесть, а Иезавель делает для нее другой коктейль. Дрожащей рукой она протягивает его Айви, а та дрожащей рукой принимает его. Все молчат, кидая в сторону сестры тревожные взгляды, давая ей время прийти в себя.
Наконец Айви восстанавливает равновесие и смотрит на сестер, в чьих глазах отражается свет от огня в камине.
– Давайте зададимся вопросом, почему? – говорит Айви. – Почему они пришли именно сегодня, не дождавшись, пока банк не лишит нас права собственности?
Урсула тихо ахает. После произошедшей сцены и наполовину выпитого коктейля щеки ее пылают.
– Думаешь, Брэд в курсе насчет Руби?
– Маловероятно, но уж больно вовремя он подгадал. Ведь только Руби знает, где спрятаны сокровища.
В животе у Айви формируется ледяной комок.
– Такое чувство, что Брэд и городской совет в курсе, что нас может спасти только Руби.
– Но она не общалась ни с кем из нас тридцать три года. – Голос Иезавель натянут как струна. – С чего мы вообще взяли, что она собирается вернуться в понедельник?
Айви задается тем же вопросом. Да они все об этом думают, и только одна из них озвучила свои сомнения. Как вообще отреагирует Руби, встретившись с сестрами? Оттолкнет ли она их, как это случилось в прошлом, или все-таки будет выше этого?
Айви смотрит на Урсулу, понимая, что у нее есть ответ на этот вопрос.
Урсула убирает руки от вязанья, но спицы не падают, а продолжают вязать сами собой, пока Урсула тянется к своей водке «сауэр». Со спиц свисает фиолетовый шарф из кашемира, предназначенный для Руби. Айви знает об этом, даже не спрашивая.
– Все знаки указывают на то, что Руби возвращается, – говорит Урсула, опустошив бокал. – И карты, и чайные листья, и мой хрустальный шар. – Ей хочется доверительности, но в голосе ее чувствуется сомнение.
– Ты чего-то недоговариваешь, – рискует высказаться Айви. – Какие знаки?
Урсула краснеет, словно застигнутая врасплох.
– Да ничего особенного. Просто мне все время видится какой-то туман.
– Туман? – спрашивает Квини. – В смысле – непогода?
– Не могу сказать точно. Скорее туман в прямом смысле слова.
Айви вспоминает слова тетушки Мирабель: «Туман в октябре – снег в декабре».
– Может, ты глядела не в хрустальный шар, а типа в снежок? – шутит Квини. Все хихикают, а Квини заканчивает свою мысль: – Ты просто