есть. Помешивая их старой шумовкой с оплавленной ручкой, спросила неизвестно кого:
– Почему они не могли просто любить меня?
Ответа не было. Его не было никогда. Ни тогда, ни сейчас. И уж подавно не знал этого мой безмолвный собеседник.
Я дождалась, пока пельмени сварятся, и наполнила ими глубокую фарфоровую пиалу с синим узором из дракончиков вдоль края. Несколько минут прошли в тишине, пока я блаженно уничтожала любимые полуфабрикаты. Только доев последний пельмень, вспомнила, что не закончила свою «исповедь».
– В общем, Шен, не могу сказать, что детство мое было очень счастливым. Нет, несчастным я его не назову… но и радостным тоже. Какое счастье в том, чтобы всегда ждать одобрения от самых близких людей и не получать его? Я пока помладше была, еще надеялась выслужиться перед ними. Пятерки там в школе, чистенькие платьица, сольфеджио… А потом поняла, как это глупо. Стоило только сделать хоть одну ошибку – и все. Снова дура, бездарность, лентяйка, разиня. Я уж не говорю про то, что они никогда не водили меня в кино или в парк. Подарки только по праздникам дарили, да и то если «заслужила», – я с тоской посмотрела в пустую чашку. Слишком ярко помнились мне те упреки и то равнодушие. – А с дедом все было иначе. Он меня тоже не баловал, но очень любил. Мог просто так, без праздника и повода, купить шоколадку или книжку, о которой я мечтала. Или поехать со мной к озеру. Мы любили вместе гулять – и на природе, и по городу. Когда он умер, мне показалось, что мир остановился. А потом я просто поняла, что больше никто и никогда не будет любить меня, как он… по-настоящему. Без условий.
Я встала и налила себе свежего чая. Помолчала немного.
– Иногда жизнь кажется совершенно лишенной смысла. Кика, моя подружка, ну та, которая принесла тебя сюда, она считает, что меня еще можно вытащить из этого болота. Но знаешь, я как-то уже не верю. Я пыталась, честно. Несколько раз. Знакомилась с разными людьми… Некоторые были милыми… Да… – говорить почему-то стало трудно, хотя я изливала душу всего лишь кукольному танцору. – Понимаешь, мне скучно. Скучно со всеми. И я не знаю, что с этим делать. Начинаю говорить с человеком и понимаю – опять пустота. Внутри пустота. Вот Кика, она интересная. Она… живая. Как дед. Но у нее своя жизнь. Да и то сказать… тоже не очень-то обустроенная. В общем, я ужасно устала, Шен. Устала от одиночества. Мне всегда казалось, что я люблю быть одна, но в последние пару лет одиночество совсем меня придавило. Оно стало тяжелым, как камень в груди. Я все пыталась себе врать, будто это не так. Только вот… глупо это. Давно пора признать, что я полный законченный моральный урод. Что не умею общаться с людьми. Что мне не все равно, когда на меня никто, совсем никто не обращает внимания… – я закончила свое излияние совсем тихо, уткнувшись в чашку, чтобы не было видно, как дрожат губы и влажно блестят глаза.
Остаток дня я провела за бессмысленным блужданием по интернету и просмотром не особенно интересного, но красочного корейского сериала. На душе было пасмурно и пусто. Может быть, потому, что Шен все так