не настолько доходная, чтобы завтра ты мог вернуть мне мои деньги. Ты ведь не забыл, ты мне сказал: «Если пойдет хорошо, то завтра же»? Так хорошо работа на такси едва ли пойдет.
– Мой милый Цекке! – Вольфганг встал. – Тебе хочется немножко меня помучить, да? Но не так уж важны для меня эти деньги…
Он чуть не дрожит от гнева.
– Но, Пагель! – крикнул Цекке в испуге. – Я… помучить тебя? С какой стати? Слушай, ты же определенно попросил у меня деньги не в подарок, тогда бы ты давно получил несколько бумажек. Ты же просишь в долг, сказал, что вернешь, – вот я и спрашиваю, я хочу знать, как ты это себе представляешь… А ты ругаться! Не понимаю.
– Я, видишь ли, – говорит Пагель, – сболтнул это так себе, зря. На самом деле я мог бы только выплачивать тебе в рассрочку, ну, скажем, по два миллиона в неделю…
– Не играет роли, старик! – весело вскричал фон Цекке. – Это не играет никакой роли между нами, между старыми друзьями, не правда ли? Главное, чтобы ты опять не проиграл всех денег, не так ли, Пагель?
Они смотрят друг на друга.
– Нет никакого смысла, Пагель, – снова начал Цекке быстро и тихо, – тебе на меня кричать. На меня часто кричат, это мне нипочем. Если ты хочешь прибегнуть к силе, ты должен очень с этим поспешить… Видишь, я уже нажал звонок… Ага, Реймерс! Господин уходит. Вы его проводите, да? До свидания, Пагель, старый друг, и если ты надумаешь продать что-нибудь из картин твоего отца, я всегда готов поговорить с тобой на этот счет, всегда… Ты что – с ума сошел?! – закричал он вдруг.
Потому что Пагель рассмеялся, он смеется легко и беззаботно.
– Боже, какой ты стал махровой скотиной, Цекке! – смеясь, восклицает Пагель. – Тебя, видно, здорово задело то, что я сказал насчет красоток варьете, если ты после этого выворотил наизнанку всю свою поганую душонку… Он, понимаете, раньше торговал красотками варьете, ваш хозяин, – бросает Вольф через плечо лакею. (Лакей и господин скрестили взгляды.) Он с этим давно покончил, но все же ему неприятно, когда об этом заходит разговор. Однако, Цекке, – вдруг добавляет Пагель с полной серьезностью знатока, – я все-таки склоняюсь к мнению, что рука у этого ангела реставрирована, и притом плоховато. Я сделал бы так…
И не успел Цекке и его слуга помешать этому, ангел остался без руки. Фон Цекке взвизгнул, как будто ощутив боль от ампутации. Лакей Реймерс хочет броситься на Пагеля, но тот, несмотря на недоедание, все еще крепкий малый. Одной рукой он отстраняет лакея, в другой держит ампутированную руку с розеткой подсвечника.
– Эту грубую подделку я сохраню на память о тебе, старый друг Цекке, говорит с удовлетворением Вольфганг. – До свидания, желаю тебе хорошего аппетита к обеду.
Пагель уходит, веселый и довольный, потому что, если фон Цекке и порадуется, что не дал ему денег, он тут же вспомнит о руке своего ангела, лежащей у Пагеля в кармане. И огорчение перевесит.
Пагель без помехи доходит до ворот виллы Цекке. Когда он открывает калитку, перед нею стоит девушка, девушка