мужа-паралитика, который, все больше отчуждаясь, спокойно и радостно писал картинки, в то время как она металась в погоне за здоровьем для него, когда он, казалось, больше уже и не желал здоровья. Наконец пришло воспоминание о пробуждении, о вновь восставшем, о человеке с седыми висками, который погряз в пошлейшем волокитстве и, постыдно кончив жизнь, был мертвым внесен в ее дом…
Каждый шаг по этому долгому пути давался ей так трудно, что ни год, то новые заботы; страдание делило с нею ложе, горе тенью ходило за ней. Но зато она стала фрау Пагель, превратилась из обманчиво прелестной юной девушки в крепкую женщину, которая ныне и навеки зовется фрау Пагель. Она и за гробом будет Пагель; невозможно, чтобы бог уготовил ей иную долю, чем быть всегда фрау Пагель. И все это тяжело завоеванное, это преображение, которое было мучительным врастаньем в свое призвание, все это брошено под ноги молодой девчонке, как будто оно ничего не стоило. Распутство их соединило, а теперь и связало.
«Куда ты пойдешь, туда и я пойду, и где ты будешь жить, там и я буду жить. Твой народ – мой народ, и твой бог – мой бог. Где ты умрешь, там и я умру и погребена буду. Пусть то и то сделает со мною господь, пусть и еще больше сделает; смерть одна разлучит меня с тобой» [Библия, книга Руфи, гл. 1]. – Да, так сказано в древней повести, но они-то об этом ничего не знают. Фрау Пагель – это не имя, это судьба! А они вывешивают извещение: назначают расписаться в половине первого – и вся недолга!
Минна говорит то же самое – ей в утешение, но говорит правильно:
– Они же только распишутся! Это, барыня, не в церкви венчаться!
Барыня выпрямилась, спросила с горячностью:
– Не правда ли, Минна, вы тоже так думаете? Вольфганг решился на это не по-настоящему, он это делает только потому, что девчонка его принуждает. Для него расписаться тоже еще не все. Он не хочет причинить мне горе.
– Дело в том, – разъяснила неподкупная Минна, – что расписаться-то обязательно, а в церковь можно и не ходить. С деньгами у него туго, у молодого барина.
– Да, – сказала фрау Пагель, услышав только то, что было ей на руку. А что легко завязывается, то так же легко и развязывается.
– Молодому барину, – сказала Минна, – всегда слишком все легко доставалось. Он понятия не имеет, как бедный человек зарабатывает деньги. Сперва вы баловали его, барыня, а теперь эта девочка. Многие мужчины таковы – всю жизнь им нужна нянька. И чудно: всегда они ее находят.
– Деньги! – подхватила старая дама. – Едва ли будут у них деньги. Девчонка пустая, любит одеться… Что, если нам дать ей денег, Минна?
– Она отдаст ему, барыня. А он их проиграет.
– Минна! – вскрикнула в ужасе фрау Пагель. – Какие у вас мысли! Вольфи же не будет больше играть теперь, когда он женился! Могут появиться дети.
– Они и раньше могли появиться, барыня, это до игры нисколько не касается.
Барыня не пожелала услышать этих слов, она воззрилась через стол на пустой прибор.
– Уберите же наконец со стола, Минна! – закричала она. – Не могу больше все это видеть. Я тут ем