Иногда они шли на вынужденную посадку. Как, например, однажды, когда это сделал самолет пилотов Эрабля и Пинтадо, за которым следовал, в соответствии с правилами, вспомогательный самолет, пилотировавшийся Гурупом. Через минуту после посадки они попали под огонь нападавших. Эрабль и Пинтадо были убиты, Гуруп был ранен и взят в заложники вместе с переводчиком. В плену он страшно мучился из-за гангрены, поразившей его, и его выдали Ригеллю и Лассалю уже почти мертвым. Когда его доставили в Касабланку, четыре дня спустя, было уже слишком поздно. Он умер через несколько часов. Так практически каждый день подвергали себя риску люди из «Аэропосталь». И именно через контакт с этими опасностями Антуану де Сент-Экзюпери и предстояло возродиться.
Придя однажды на собрание в кабинет директора, он услышал священные слова: «Вы вылетаете завтра». И он повез почту на юг, и началось все с маршрута Тулуза – Перпиньян, потом – в Испанию. Тем не менее, накануне вылета к нему вернулись старые истории. Ему казалось, что он забыл все эти невидимые знаки, которые одни только могут помочь избежать аварии. И он пошел на «всенощное бдение» к своему другу Гийоме, который летал до него на том же маршруте. И тогда последовал урок особенной географии, как он потом рассказал в «Планете людей». Гийоме учил его человеческому миру, и это был обитаемый мир, а не какие-то бестелесные топографические изыскания. «Странный то был урок географии! […] Он не говорил о водных бассейнах, о численности населения и поголовье скота. Он говорил не о Гуадиксе, а о трех апельсиновых деревьях, что растут на краю поля неподалеку от Гуадикса. «Берегись, отметь их на своей карте». И с того часа три дерева занимали на моей карте больше места, чем Сьерра-Невада. Он говорил не о Лорке, но о маленькой ферме возле Лорки. О жизни этой фермы». Так Гийоме учил его читать мир, который заключал в себе все тайны, и прежде всего тайны их микроскопических жизней.
Теперь он будет знать о вихрях, бушевавших в испанских сьеррах[9]. Он будет знать, что почтовый курьер должен лететь во что бы то ни стало, несмотря на все то, что возвращает самолет обратно, и ничто не может вырвать пилота из его кабины. Когда он вернулся после перелета через Пиренеи, он сказал: «Это не авиация, это какая-то раскаленная сковорода». Несмотря на то что порой он был связан с самолетом лишь кожаными ремнями своего сиденья, он пристрастился к небу. И это Дора дал ему возможность стать строителем, стать скромным работником при сооружении того, что потом станет храмом.
Некоторые говорят о «метаморфозах» в это время, но это не так. Если Сент-Экзюпери и казался переменившимся до неузнаваемости, в действительности же он скорее проснулся в самом себе, чем стал жить как другой человек. В «Южном почтовом», который начал созревать в его голове примерно в это время, он потом написал: «Мы вернулись крепкими, настоящими мускулистыми мужчинами». Именно поэтому его урок и является универсальным. Он пришел к размышлениям о судьбе, которая могла бы быть и его