выстрел. Лошадь продолжила скачку, но уже без седока. Тот свалился на землю, заполучив пулю в бок. Хитрово-Квашнин с помощью Зацепина и Астреина связал ему руки, отволок в избу и утром доставил в город на съезжую. А на постоялом дворе в конце того лета появилась крытая тесом конюшня, закрывающаяся на замок.
Вспомнилась и осенняя охота на зайца из засидки. Она имела место в смешанной рощице, которую Астреин купил по сходной цене у местного помещика Бланка. В ту ночь, прячась в построенном им шалаше, они подкараулили и застрелили двух русаков, один здоровее другого. Своего зайца «дворник», как называли Астреина многие постояльцы, уложил из старинного ударно-кремневого ружья-двустволки, доставшегося ему по наследству от деда, тоже страстного охотника.
В предвкушении отдыха помещик то и дело взмахивал кнутом, погоняя коня, как вдруг осознал, что едет уже не по узкой дороге, а по полю. Он резко натянул вожжи… Боже, как я не заметил-то?! Так, только не терять голову, не пороть горячку. Кажется, дорога будет чуть правее, туда и поедем.
Варяг, склонив голову, послушно направился в указанном направлении. Через считанные сажени возок угодил правым полозом в какую-ту узкую впадинку. Он накренился, заскрипел и перевернулся. Возница успел соскочить с козел, а Митрофан мешком вывалился в снег.
– Черт побери! – рявкнул дворянин, рубанув рукой воздух. – Ну, не паскудство ли?!
Поставив возок на полозья и погрузив облепленного снегом больного на сиденье, он вывел коня на ровное место. Постоял немного, отдуваясь после нелегкой работы. Потом решительно ударил ладонями по бедрам и влез на козлы. Снова Варяг двинулся вперед, увязая в снежной каше чуть ли не по колено. В очередную яму он не попал только благодаря счастливой случайности.
– Не туда мы едем, коняга! – вздохнул заблудившийся путник, осматриваясь по сторонам. – Поворачивай назад!
Добравшись до того места, откуда начался неверный путь, он заставил животное двигаться в прямо противоположном направлении. Но и там не обнаружилось никакой дороги. Он натянул вожжи и сплюнул с досады.
– Да что б тебя!
Взмахнув кнутом, пустил Варяга по сугробам к едва заметному взгорку. Без цели и особых надежд, наобум, просто потому, что возвышенность слегка отличалась от безграничного ровного пейзажа. По ней-то, как оказалось, и вилась желанная полевая дорога! Он так обрадовался, так воспрянул духом, что громко запел:
Ах, зима, зима лихая,
Кто тебя так рано звал…
Ему, однако, довелось еще раз съехать c пути. Оказавшись опять в белом поле, заметенный с головы до ног снегом, он сник настолько, что, применив крепкое словцо, бросил вожжи себе под ноги. Выручило то, что в белой мгле в момент относительного затишья удалось разглядеть верхушку колодезного журавля. У измученного путника повысилось настроение, в голове завертелась наивная детская загадка:
Кто зимой метет и злится,
Дует, воет и кружится,
Стелет