и заграничных произведений. Говорил, что приобщила его к этому интересному занятию его благородная супруга.
– Что у него здесь? – Дворянин, подойдя к полке, взялся просматривать ее содержимое. – «Полярная звезда», «Сын Отечества», «Благонамеренный», прочие журналы… Ну, а какие романы?.. Хм-м, «Замок Нейгаузен», «Ревельский турнир», «Вечер на Кавказских водах» Бесстужева-Марлинского. Как же без русского Вальтера Скотта?! «Юрий Милославский» Загоскина, «Иван Выжигин» Булгарина. Все аккуратно, автор к автору… Из иностранного здесь… три романа Вальтера Скотта – «Уэверли», «Пуритане» и «Роб Рой»… Вашингтон Ирвинг с его «Рипом Ван Винклем»… «Шпион» и «Американские степи» Фенимора Купера…
Он пролистал «Русский телеграф» с последним романом американского Вальтера Скотта, не отказав себе в удовольствии прочитать про себя следующие строки:
«– Сиу ведут совет о моем брате, – молвил траппер, когда понял, что, только заговорив, привлечет к себе внимание пауни.
Верховный вождь пауни, спокойно улыбаясь, повернул к нему голову и сказал:
– Они считают скальпы над вигвамом Твердого Сердца!.. Разве отец мой думает, что воин может умереть? Владыка Жизни не для того открывает руку, чтобы взять назад свои дары. Когда ему нужны его молодые воины, он их зовет, и они уходят к нему. Но краснокожий, на которого он однажды дохнул, живет вечно».
Уловив тяжелое дыхание кучера, штабс-ротмистр тихо поговорил:
– Эх, дал бы Владыка Жизни здоровья моему Митрофану, унял бы эту его гадкую горячку!
Положив журнал на место, он прошелся к полкам, где, как помнил, хранились медицинские средства и травы.
– Куски корпии тут, холщовые бинты, – бормотал он себе под нос, – камфорный спирт, уксус, хина, растопленный воск. Здесь липовый цвет, ромашка, кровохлебка, брусника… Запаслив Афанасий, и это понятно – неделями, а то и месяцами безвылазно живет на постоялом дворе…
– Может, помощь нужна, вашбродь? – спросил Захар. – Чай почти готов, вот поджарю яичницу и…
– Да нет, это я так, астреинские запасы просматриваю. Надо знать, что у него имеется. Для больного Митрофана, не для себя.
– Трав-то этих у дворника полно!.. Матрена, повариха которая, собирает их в урочное время и сушит. Жаль, что болезнь ее скрутила, а то б разносолов всяких приготовила. У нее знатные щи выходят и пироги на любой вкус… Мне по душе с вязигой, эдак откусишь кусок, закатишь глаза, ничего не соображаешь… Ох, даже слюнки побежали! Астреину рыбу-то извозные однодворцы с самой Волги тащат…
– Знаю, угощал меня в прежние времена.
– И мы с хозяином не раз здесь бывали проездом. Это сейчас, в буран, от тракта не добраться, а летом-то свернул, чуть прокатился по пыльной узкой дорожке – и ты на постоялом дворе! А тут Матрена в цветастом фартуке: чего изволите? Щец, пирожков аль ледяного квасу?..
Когда Захар, наконец, справился с заданием, штабс-ротмистр перво-наперво напоил теплым целебным чаем больного слугу. Потом помыл руки над тазом, вытер их полотенцем и посмотрел на себя в висевшее на стене круглое