Олега, воспользовался моими скромными способностями на ниве бутафории.
– Почему же скромными?
– Это, так сказать, из ранних моих поделок. Ничего выдающегося. Но, как бы то ни было, я предпочту, чтобы о моей причастности никто не знал. А то еще сойду за соучастника.
– Оля в больнице? Ей не лучше? Ты вроде с ней на дружеской ноге…
– Я же ей не напоминаю при каждом удобном случае, что когда-то, еще при Иване Грозном, она два месяца работала стриптизершей.
– Ишь ты, какая целомудренность! Я просто хотел взбодрить ребят доброй шуткой. Слегка неуместной, согласен. Но, надеюсь, Оленька не из-за этого сбежала в обострение своей ипохондрии.
– И после этого ты меня обвиняешь в цинизме! Прэлестно… У Ольги целый букет самых что ни на есть реальных проблем со здоровьем.
– Вот этим букетам-то я и не доверяю! Это как усыновлять детей оптом. Человеку под силу жить с одним, максимум с двумя серьезными заболеваниями. Хотя ты права, дело сейчас не в этом. Я просто всем, кто затеял этот балаган, теперь агрессивно не доверяю. Не могло это кончиться ничем хорошим.
Опавший нимб
Встреча у следователя проходила сонно и формально. Вавилов ведь сам напросился – ему казалось крайне важно донести те самые детали, от которых легкомысленно отмахнулась Орлуша. Он долго думал и анализировал. Он злился на себя, оттого что шок от этого известия и последующий малодушный запой не дали ему задать окружающим правильные вопросы. Его приводила в неистовство сама мысль о том, что никто вокруг не видит в происшедшем преднамеренности. Одну фатальную случайность! Но ведь это абсурд и преступление перед логикой. Олега выпроводили на улицу, и он там умер! При вскрытии нашли невнятную гиперемию внутренних органов, которая могла быть признаком анафилактического шока. Эту секретную информацию добыл Макс через особ, приближенных к Олеговой жене. С ней из старой гвардии никто не знался – это была незнакомая, «обновленная» жена, не пропитанная общим ностальгическим бэкграундом.
И согласно добытым сведениям, созрела генеральная версия – все дружно обвиняли в смерти Олега каких-то мифических прохожих хулиганов с пиротехникой или газовыми баллончиками. Бедняга вышел в злую опасную ночь, где все перепились и бесчинствовали, и стал случайной жертвой ублюдочной шпаны… Но, помилуйте, «случайная шпана» не может не оставить следов! Которые обязано обнаружить следствие. И почему-то все решили, что следствие их обнаружило, но молчит, как следствию и положено! Не проявляет никакой активности – и нормально. И слава богу – вот древний инстинкт советского неандертальца. Ни следов от пиротехники на одежде и коже Олега, ни следов распыления газового баллончика. Но во всем виноваты гастарбайтеры, конечно.
– Они ведь должны быть… следы?! – приставал Фидель к облеченному властью флегматику, который все время что-то изнурительно записывал, а потом, сморщившись, переводил взгляд на монитор. Назойливый гражданин, пришедший поговорить