Но внутренний логический пазл все равно не складывался. И почему Варвара оказалась рядом с ними дом в дом? И почему Оля не знала, куда выходят окна подруги? Что за интрига? К географическим деталям Вавилов относился очень серьезно.
– А ты хоть немного рада, что я помогаю тебе коротать самую страшную ночь для одиноких?
– Рада?! Да ты цинично помешал мне принять рюмочку новогоднего яда и наконец покончить со всем этим дерьмом, – бодро парировала Варя. – На самом деле это ты должен быть мне благодарен – я приняла тебя как изгнанника с чужой вечеринки. Интересно, почему они решили от тебя избавиться?
– Заметь – с твоей помощью!
И только Фидель решил, что праздник наконец разогнался в здоровом кураже, раздался звонок в дверь. Давай я открою!
Вавилов метнулся к двери.
– Кто там?
– Полиция, – услышал он чей-то равнодушный голос.
В глазок он действительно увидел человека в форме.
– Ну и дружки у тебя! – воскликнула Варя. – Масштабно разыгрывают!
– Заметь, они и твои дружки, – успел отбить пас Фидель и без задней мысли отпер дверь.
– Господин полицейский, не притворяйтесь, мы знаем, что вы Дед Мороз.
«Господин» не поддержал фиглярства:
– Мне нужен Вавилов Федор Сергеевич. Это вы?.
– Это я. Тоскливо законопослушный.
Худое остроносое лицо блюстителя порядка нервно заморгало. «Вы знаете Истокова Олега Витальевича?» Вавилов развеселился:
– Звучит почти как «вы знаете Зарокова?». Классика жанра, «Ошибка резидента», люблю-люблю, – Вавилов лихорадочно придумывал, что же выкинуть в ответ на эти проделки. Но то, что он услышал, привело его в шоковое оцепенение, и до него дошло, что на сегодня игры закончены. Час назад Олега нашли мертвым. Почему-то на улице. В ночь бобового короля.
Кровная аннексия, или Острые края возвращенного
– Где ты был все эти дни? Я догадываюсь, но настаивать на правоте не буду.
– Вот как раз сейчас могла бы и настоять! – закашлялся Вавилов от первой утренней сигареты.
– Короче, понятно. Пил.
Фидель промолчал, расплывшись в равнодушной бравирующей гримасе. Орлуша обняла себя, как всегда делала в растерянности и замешательстве. Ее воспитательные чары больше не действовали – так это следовало понимать?
– Вот только не надо… всех этих внутренних приговоров. Да, я сорвался. Умер мой друг. Пускай не самый близкий.
– Да, потому что близких у тебя нет, – успела каркнуть Орлова, но Фидель пропустил это мимо ушей.
– Думал, что куплю бутылочку для медитации, а потом пошло-поехало… Я не мог справиться. Не мог понять. Как он мог умереть?! Такие, как Олежка, не умирают! Разве что позже всех…
– Не тебе это решать.
– Я и не решаю, я пытаюсь понять причины.
– Ты и на похоронах не был.
– Кать, ты же знаешь…
– Я думала, это твоя обычная блажь,