сон. Вздрагивала при малейшем шорохе, а проснувшись, отметила, что выгляжу ровно как «мои соседи» – словно всю ночь вливала в себя дешёвую водку.
Принялась искать что-то другое, потому что вот так жить даже временно невозможно. Я готова заплатить больше, пойду работать ночами, одолжу в конце концов, но оставаться здесь не намерена. И нашла недалеко отсюда, цена повыше, но, судя по фотографиям на сайте, место немного приличнее этого. Радостно собралась, оделась и перед выходом полезла в сумку, чтобы проверить документы. В отличие от этого места, там проверяют паспорт.
Не обнаружив документа в сумке, вспомнила, что положила под подушку вместе с бумажником. А достав его и открыв, едва устояла на ногах, грохнувшись на кровать. Денег не было, даже мелочи, всё забрали. Как? Как я могла не почувствовать, что кто-то лезет мне под голову? Я и спала-то всего часа три! И не могу сказать, что крепко. Ну, на час я точно отрубилась без задних ног, наверное, тогда и стащили. Конечно скандал с тучной женщиной, хозяйкой этого места, ничего не дал. Она только потребовала деньги за следующие сутки, слава богу, пара сотен остались по карманам.
И вот, который час сижу на чёртовом подоконнике, лью слёзы, и когда Грозный написал, я послала его к чертям. Он во всём виноват, Ирине незачем было меня подставлять, и Тамаре Васильевне тоже. Все жили как жили и ничего не мешало, все были довольны. А тут, стоило Грозному объявиться в общежитии, и начались проблемы.
От рыданий и мыслей, куда деваться, уже разболелась голова. За окном давно стемнело, соседи опять пьянствуют, девушки выселились ещё в обед. Уверена, они стащили у меня деньги, мужики не могли, иначе украли бы их ещё в первую ночь.
Вздрагиваю, когда за стеной раздаётся грохот, а следом дикий хохот, и в этом шуме я разбираю слова «давай, вперёд», но не успеваю ничего понять, как дверь распахивается, ударившись о стену, и в комнату заходят двое мужиков. Один низкий и толстый, в расстёгнутой рубашке, являющей миру его волосатое пузо. А второй повыше, но крепкий такой, в одних потёртых джинсах.
– Красавица не желает с нами выпить? – заплетающимся языком спрашивает высокий, пока пузатый вытирает рот и осматривает меня с ног до головы.
– Нет, – вжимаюсь в окно, предчувствия беду.
– Ломается, – комментирует низкий и надвигается на меня. – Цену себе набиваешь?
Сердце пускается вскачь, дрожащими руками нащупываю ручку окна, но вспоминаю, что она заколочена гвоздями, единственный выход – это дверь, потому что в форточку я не влезу.
– Девка что надо, лучше вчерашних, – скалится высокий, обнажив жёлтые зубы, так же приближаясь ко мне.
Я знаю, прекрасно помню глаза человека, который собирается насиловать. Очень не к месту вспоминается взгляд Грозного тогда в его квартире. В его глазах были только похоть, желание и возбуждение. А у этих мужиков… как и у Ромы в тот злополучный вечер.
– Я полицию вызвала, – лепечу и тут же вскрикиваю, когда меня хватают за волосы и валят на пол прямо у грязных вонючих