и знакомились с девушками. Если приключения не находились, ребята создавали их сами:
– Давайте устроим турне в Новосиб! У меня там приятели с хатой, – предложил Витёк, и оба Валерика немедленно согласились. Кроме хаты у Барсукова нашлись знакомые девчонки, и новогодние праздники затянулись. Пока коллектив филармонии ждал их в Прокопьевске, ребята, забыв обо всем, кутили.
– Как?! – театрально причитал Витя. – Как можно жить без сигарет? Ребята, я вас умоляю! Что я тут бегаю, как петух с отрезанной головой?
Часы показывали три пополуночи. Магазины давно закрылись, но Гольдберг с Цуной послушно выкатились на улицу. Дикий мороз обдал колкими снежинками, и парни ссутулились, втягивая непокрытые головы поглубже в плечи.
– Морозно, однако! – охнул Гольдберг.
– Это тебе не Одесса.
– Ага. Там тоже. Летом по башке, как тр-реснет. Все забудешь сразу.
– Почему никто не бодрствует? – ворчал Валера, притопывая ногами. – Чаю бы горяченького…
Сигареты долго стрельнуть не удавалось, и мороз постепенно отрезвлял.
– Ох и влетит нам, Валерик, – заныл Гольдберг, – концерт без нас отыграли.
– Возвращаться надо. Только не могу я… не могу! – просительно начал он. – Давай, ты возьмёшь аккордеон и поедешь первым?
– Ладно. Только… ты меня одного не кидай. Приезжай следом.
Когда Гольдберг с аккордеоном и гитарой вернулся, Лёня кинулся навстречу. Выглядел он плохо: небритый, лохматый, не выспавшийся от беспокойства.
– А где эти два негодяя?!
– Сейчас приедут…
– Пусть!.. Пусть только приедут… – с некоторым облегчением, что не случилось худшего, закричал худрук. – Всех на увольнение…
С этим пришлось повременить, как и с концертами. Оба Валерика слегли с воспалением лёгких. Когда чуть пришли в себя, узнали, что Виктор Барсуков уволен.
– А почему только он? Говорили же – всех… – виноватился Гольдберг.
– Признался, что это он сманил в Новосиб. Вот вас и пожалели по молодости лет… Зря пожалели? – сердился Лёня, – Чтоб такого больше не было! Поняли?!
Вскоре Лёня привел блондина лет двадцати семи:
– Знакомьтесь, – довольно объявил он, заходя в номер к Валерикам. – Вот он, ваш новый аккордеонист!
Леня светился от счастья, что, наконец, построит свою молодежь. Ребята кисло взглянули на вошедшего.
–Всё, – язвительно продолжал худрук, – бухалово закончилось, лафы не будет. До свиданья! Я пошел, а вы сядьте, поговорите.
Однако стоило двери закрыться, Виктор, пожав им руки, заговорщицки ухмыльнулся:
– Здорово, пацаны! Так, короче… Я побежал за бутылкой!
Витюня, как предпочитал зваться новый аккордеонист, быстро нашёл язык с каждым. Перед Лёней с лёгкостью изображал серьёзного мужчину, на попечение которого можно оставить младших товарищей. Перед Валериками – своего в доску парня.
Валера угадывал за радушной улыбкой Витюни какую-то расчётливую цепкость, порой даже циничность, но все равно подпадал