когда он сидел у очага.
Воспоминания набежали волной, захлестнув с головой, и смыли оцепенение. Глаза защипало от запоздалых слёз. Ланек уткнулся в грудь незнакомцу, всхлипнул.
– Нет больше «Трёх камней», никого нет!
– Как так нет? – Прохожий озадаченно почесал шрам на щеке. – Ну, парень, воды и так много, прекрати. Скажи толком, что случилось?
– Лихоманы…
– Лихоманы?! – Незнакомец сердито хмыкнул. – Вот уж кого не ждал… Так… А вспомни-ка, видел ли ты в корчме моряка-южанина, смуглого, чуть выше тебя ростом? Он из Ригля шёл, ещё вчера должен был заселиться.
Ланек шмыгнул носом, вытер кулаками глаза и честно перебрал в памяти лица постояльцев.
– Нет, не было такого.
– Точно не было? – Прохожий выпустил паренька, и тот едва не упал в грязь. – За каким рожном они тогда явились? Не за тобой же? Тут хороший куш должен быть… Очень хороший, чтобы ради него ночлег разорить. Теперь же купцы в обход пойдут, через Ленивый Брод. С кого тогда разбойничкам откуп брать? Может, гости у вас богатые были?
Ланек в ответ только мотнул головой.
Незнакомец озадаченно замолчал, недовольно раздувая ноздри. Позади, заглушив шорох дождя, что-то громко плюхнуло. Ланек вздрогнул, отпрянул от мужчины, обернулся, сразу вспомнив, где они.
Посреди Жабьего леса, ночью, в дождь!
Бескрайние заросли чахлого ивняка, осинника и явора на безлюдной болотистой равнине звались так недаром. Местность вокруг кишела огромными жабами, ростом с собаку. В дождь эти квакуши вылезали из нор, а следом и змеи-заглоты, что ими питались. Для которых человек – добыча ничуть не хуже.
На счастье, полозы боялись света и охотились только в темноте, избегая сухих мест. Их прочная кожа высоко ценилась на рынке, но к вечеру даже бывалые змееловы торопились вернуться домой, оставив в лужах ловчие петли из медной проволоки.
– Что вздрогнул, парень? – снова усмехнулся незнакомец. – Не бойся. Главное, ко мне ближе держись.
– Там, – Ланек опасливо глянул через плечо, – я слышал…
– Знаю, здесь они, утробы ненасытные. Ты думаешь, зачем я в такую погоду трубку курю? Табачок у меня особый. Так что, пока ты со мной, не тронут. Как ты вообще сумел так далеко забраться? Видно, кто-то наверху за тобой присматривает.
«Конечно, присматривает, я же его сам просил…»
– Куда… куда вы теперь? – прошептал Ланек.
– Да, видно, назад, на Сорочью гору. Не в гости же к лихоманам… раз уж моего знакомого в корчме нет. Они обратно в лес уходить не собирались?
– Не знаю…
– Вряд ли. У них-то моего табачка нет, значит, заночуют в корчме. Надо стражу предупредить – может, успеют кого спасти, если сразу отправятся. Крепись, парень, не знаю, увидишь ли ты своих. Ты, кстати, из местных или…
Ланек выпрямился, губы упрямо сжались. Всё-таки он горожанин, хоть и попал в батраки к трактирщику. Не по своей же воле!
– В прислугах жил, помощником конюха. Нет там моих никого…
– Понятно. Держи,