ней как с девочкой: звали, чтобы она принесла кружку воды или хлеб с луком, и ей приходилось подчиняться. Братья, отец или мать смотрели на нее, говорили одно слово, и она должна была бежать. В первый раз, когда ее брат Кимон выкрикнул приказ, она ответила ему неповиновением, и мать сильно ударила ее по лицу. Мария выбежала во двор, а мать шла за ней и била ее снова и снова. «Матери – холодная вода» – пели жители деревни в праздничные дни. Хотя Мария не знала, что это значит, холодная вода всегда ассоциировалась у нее с Гераклеей.
Детская свобода Марии закончилась, и началась новая жизнь, насыщенная ткачеством, шитьем, вышиванием и многочисленными обязанностями по дому. Если она выходила во двор, чтобы вскипятить молоко в большой кастрюле или наполнить мешки из козьей шкуры заквашивающимся сыром, то приходилось покрывать голову платком: ее могли увидеть мужчины из соседних домов, расположенных выше по склону. Даже отец больше не называл ее Марко. Однажды, когда в доме никого не было, Кимон повалил ее на землю. Так он делал, когда Мария была еще пацанкой и достаточно быстро уворачивалась из-под его руки и заламывала ее за спину, крича: «Я победила, я победила!» Но теперь Кимон был мужчиной. Она не могла оттолкнуть его от себя, а он удерживал ее, его бедра двигались и толкались об нее, он лепетал: «Это просто игра, просто игра». Его язык, твердый и красный, проникал в ее рот, его тело дрожало. Он вскочил, держась за переднюю часть своих брюк, где расплывалось пятно. Ее глаза наполнились гневными слезами, во рту ощущался горький привкус табака. «Не волнуйся, – сказал он. – Я ничего тебе не сделал, с тобой все в порядке, не волнуйся». Она начала плакать. «Прекрати! – сказал он, бросив взгляд на дверь, хотя в доме никого не было. – Я не снимал штаны, так что это была просто игра, слышишь?»
Она ничего не могла сделать и никому не могла рассказать. Если бы она рассказала матери, та бы ей не поверила, сказала бы, что она злая девчонка, раз говорит такую ложь о своем брате. Такую ложь говорят шлюхи. Что сделал Кимон, чтобы заслужить такую шлюху, как она, в качестве сестры, и что сделала она, Гераклея, чтобы заслужить такую дочь? А если бы мать ей поверила, если бы увидела пятно на ее платье и не смогла бы объяснить это, то набросилась бы на Марию с поднятыми кулаками, крича, что это она заставила Кимона сделать это, что она разрушила семью. Когда хорошие мальчики делали такие вещи (а Кимон был хорошим мальчиком), это происходило потому, что их провоцировали: взглядом, распущенными волосами, нарочно оголенной коленкой. Она знала, чего ожидать от матери, но не могла предсказать, что произойдет, если она расскажет отцу. Гончар Дамианос, добрый и мягкий человек, убил свою дочь, когда она рассказала ему, что ее брат был с ней. Он убил ее за то, что она опозорила семью, очернила имя брата, солгала, попыталась отравить будущее его сына и погубила себя, поскольку теперь никто не женится на ней, ведь она не девственница. Ее нашли повешенной в гончарной хижине. В деревне говорили, что она покончила с собой, хотя знали, что она