в отчаяние прийти.
Мэрилин подмигнула Кларе.
– Значит, Ивлин? Ну, так это же одно из моих самых любимых имен!
Тут наконец-то Ивлин на нее посмотрела, но глаза у нее были какие-то остекленевшие.
– Спасибо.
– А ты чем интересуешься? – Похоже, Мэрилин, как и Клара, всей душой верила в восстановительную силу различных хобби.
– Ничем.
– Ничем? Но ведь так не бывает!
Ивлин надула щеки. И впервые в жизни призналась:
– На самом деле я очень люблю маленьких детей. Младенцев.
– Младенцев? – изумленно повторила Клара. Разве могут младенцы стать чьим-то хобби? Но в данный момент необходимо было подбодрить девочку, и она сказала: – Как интересно… Я не уверена, можно ли, например, коллекционировать младенцев, но мы определенно могли бы… – Она еще не успела придумать, что говорить дальше, и подумала: «А что тут и впрямь можно было бы сделать?» – и закончила так: – Например, мы могли бы считать, скольких младенцев мы увидели на улице.
А Мэрилин приподняла красиво прорисованную карандашом бровь и посмотрела на Клару, словно говоря: «Ну, с этой девочкой ты точно не соскучишься!»
Зато при виде Питера глаза Мэрилин мгновенно вспыхнули, как Лондон во время Блица[10]. Тот вошел, стащил крекер и явно был намерен снова смыться наверх, но Мэрилин успела схватить его за плечо.
– А этот вскоре разобьет немало сердец, – заявила она.
Питер покраснел, как помидор.
– Та-ак, – сказала Клара, чувствуя, что не сумела сдержать раздражение. – Питер – мальчик добрый, и вряд ли он станет кого-то сознательно обижать, а потому…
Но Мэрилин, словно не замечая ее слов, уже переключилась на Риту:
– Кто этот персик?
Рита ненавидела любые прозвища и резко ответила:
– Сами вы персик! А меня зовут Рита! – Она повернулась на каблуках и пошла прочь.
– Назови меня так еще разок, детка, и я буду шлепать тебя, пока ты не отправишься прямиком на тот свет! – смеясь, крикнула ей вслед Мэрилин.
– Мэрилин! – попыталась остеречь ее Клара.
И, как только дети вышли из комнаты, откашлялась и сказала, хотя обижать Мэрилин ей совсем не хотелось:
– Я понимаю, что это была шутка, но мне все же кажется, что не следует разговаривать с детьми подобным образом.
– Подобным – это каким, дорогая?
– Раздавая обещания отшлепать до смерти, – сказала Клара, чувствуя себя несколько неуверенно.
Разве могла она выразить словами, что довелось пережить ее детям? Рассказать, как Барри избивали до потери сознания, а маленькую Пег запирали в темной кладовой? Как детей лупили домашними шлепанцами и секли розгами? Последняя управляющая Грейнджем, сестра Юнис, любила такие варварские наказания. И до сих пор ее имя пробуждает страх в сердцах этих детей. При ней здесь правил террор, и понадобилось немало времени, чтобы дети привыкли к тому, что их не собираются избивать, едва они нарушат какое-нибудь правило. И уж меньше всего им