человека, живущего в Детройте, который буквально пропитан преступностью?
– Я мог бы взять эту штуку? – сиплым голосом спросил Йоханесс, подняв два своих глаза прямо на женщину. Та поежилась при виде лица мужчины, словно увидела в нем какое-то страшное чудовище, прищурилась, будто бы не веря самой себе, и, густо покраснев, опустила взгляд, видимо осознав свою невежливость. Ольсену оставалось лишь тяжело вздохнуть на это: гетерохромия – это далеко не всегда залог успешной беседы с представительницей женского пола.
– К-конечно, мистер, п-простите, – промямлила себе под нос женщина, выхватив из рук Йоханесса книгу, которую тот протянул ей, чтобы оформить «прокат» произведения.
Через пару минут прилетел Оливер, который выбрал для себя какую-то страшно толстенную книгу, на которую Йоханесс не обратил особого внимания. А вот самого юношу очень даже заинтересовало то, что взял его отец.
– Ты действительно собрался ее прочитать? – каким-то странным тоном голоса спросил Расмуссен, когда оба уже вышли из библиотеки.
– Нет, я взял ее, чтобы она полежала у меня на тумбочке, – грубо отозвался Ольсен, который чересчур нервничал из-за пугающих совпадений.
– П-прости, – вздохнул Оливер, который, кажется, уже привык к характеру отца, но все ещё зачем-то надеялся на лучшее.
In This Moment – Roots
Бедный район в Детройте не один, поэтому Йоханесс совсем не удивился, когда машина Гловера после очередного поворота оказалась в совершенно незнакомом квартале, где по обеим сторонам улицы стояли маленькие старые домики, которые, казалось, могли развалиться от лёгкого порыва ветра. Ольсену была хорошо знакома эта картина. Соседи возле его собственного дома были весьма странными людьми, которых мужчина предпочитал обходить стороной. Кажется, в трех комнатах жило человек десять, если не больше. На траве возле их дома можно было обнаружить использованные шприцы, вкалывали которыми, вероятнее всего, далеко не лекарства. Про осколки бутылок и говорить было нечего. Иногда Ольсену казалось, что он и его сын – единственные нормальные жители с улицы. Но что делать, если экономика Детройта оставляла желать лучшего, а наркотики уже давно стали вполне себе обыденной вещью, хранение которой можно просто спрятать от глаз стражей порядка.
– Че за дыра, Томсон? – фыркнул Йоханесс, пытаясь сдержать рвотные порывы, вызываемые картиной за окном. Как же ненавидел Йенс эту часть Детройта: гниющую, вонючую, почти мертвую, грязную, давно уже утопшую в своей же нищете и беспомощности.
– Хочешь ты того или нет, но мисс Ричардсон назначила нашу встречу именно в этом квартале, – пожал плечами сидящий рядом Гловер, даже не одарив брата самым коротеньким взглядом.
Эта самая вышеназванная мисс Ричардсон с каждой новой отрытой Ольсеном крупицей информации становилась все более необыкновенной личностью. Все больше и больше мужчина убеждался в том, что первое впечатление часто обманчиво, а красивая внешность может