переживай, Шура, я не отберу твой хлеб, – с улыбкой парировал Дэвид.
– Конечно. Он черствый и тебе не по зубам.
Режиссер хотел еще что-то возразить подруге, но заготовленная тирада была стерта в зародыше внезапно подлетевшей к Тельману Эммой:
– Дэвид, это гениально! Ты круче Шекспира. Пожалуйста, напиши для меня роль! – и девушка приложила ладони к солнечному сплетению в театральном умоляющем жесте. – Этими словами ты проник в меня так глубоко, как еще ни у кого не получалось! У тебя истинный дар – разжечь пожар в душе. Потрогай – я всю горю!
Актриса схватила Дэвида за запястье и прижала руку к своей шее у самой ключицы. Тельман придурковато улыбнулся, и Алекс готова была расцеловать Дениса, ядовито поинтересовавшегося:
– Огнетушитель дать? Или в лужу опять нырнешь, чтобы потушить?
Эмма вспыхнула, зло зыркнув на Ярового, но режиссера отпустила. Выражение секундного смятения сменилось на лице Тельмана привычным задумчиво озабоченным и, нервно взъерошив непослушные волосы, он вернулся к съемочному процессу.
– Так… На чем мы остановились? Николай, расслабляться рано. Нам нужно еще многое воплотить.
Артист воодушевленно кивнул:
– Я буду вашей глиной – лепите меня!
Но по мимолетно брошенному взгляду было понятно, что Дэвид с удовольствием бы сейчас «полепил» из Эммы.
По мнению Алекс, следующий дубль вышел техничнее и грубее первого. Интонационные паузы стали короче, шаги быстрее и движения резче. Но режиссер остался доволен. Причиной тому во многом была сидящая рядом, согласно кивающая на все происходящее голубоглазая блондинка.
– Что может зваться жизнью? – меж тем продолжал идти по сценарию Николай. – Подобна ли она подернутой ряской застойной заводи или похожа на стремительный поток горной реки, чистой, ледяной, бодрящей, манящей испить из него?
На этой фразе актер скрестил руки на груди и обнял себя за плечи. Выражение лица поменялось с задумчивого на воодушевленное.
– Испить… – эхом повторил Николай и довольно извлек из кармана на рукаве шкалик. – Или не пить? Смириться под ударами судьбы иль выпить и создать сопротивление, одним глотком сразиться с сотней бед, покончить с ними, выпить и забыться…
– Он так свежо играет Гамлета, – едва слышно прошелестела Эмма.
– Какого?! – Сашин шепот был громче и грубее.
– Принца датского, – с готовностью пояснила актриса.
– Да нет! Какого хрена творится? – стиснув зубы, Алекс наблюдала, как их кинозвезда отвинчивает пробку и самозабвенно присасывается к горлышку. – Такого мискастинга (*ошибка, допущенная создателями фильма при отборе актёров) в моей карьере еще не было, – прошипела продюсер.
– Ой, да ладно, – Эмма успокаивающе похлопала ее по коленке, – он же не в прямом эфире. У нас на студии спортивный комментатор почти всегда подшофе. Да и потом импровизация – это ведь хорошо?
Александра хотела возразить, но споткнулась