успокаивающей его Эмме:
– Поедешь со мной? Могу до дома докинуть, все равно по пути.
Актриса растерянно посмотрела на Тельмана.
– А как же съемки?
– Какие съемки?! У меня мать при смерти! – резко взвился Яровой, но тут же смягчился, бережно приобнял девушку за плечи и заворковал: – Я не настаиваю, можешь остаться, но я уезжаю. Через два часа ты будешь дома в тепле, чистоте, со всеми удобствами, вдали от болотной грязи, без мышей и пауков.
В синих глазах мелькнуло сомнение, и Денис продолжил давить:
– Будут еще досъемки в городе. Давид Исаакович обязательно тебя пригласит, ты ведь его новая звезда, – последнее слово Дэн выплюнул с плохо скрытым омерзением, но девушка не обратила на интонацию никакого внимания.
– Дэви, вы правда будете в городе снимать?
Режиссер молча кивнул.
– И ты меня позовешь?
– Конечно, – и после короткой паузы с полными грусти глазами добавил: – Не хочу, чтобы ты уезжала.
– Ой, ты такой душка, – Эмма в одно мгновение повисла на Тельмане, – но ты же понимаешь, Дэнни нужна сейчас моральная поддержка, а я очень хочу в горячий душ. Но я так рада, что мы встретились. Напишешь мне роль, хорошо?
И, чмокнув растерянного Дэвида в щеку, девушка вернулась к ассистенту оператора. Чувство победы стерло с лица Ярового показательное страдание. Он гордо оглядел собравшихся и, подхватив Эмму под руку, поспешил в сторону дома. Тут терпение продюсера все-таки кончилось.
– Неустойку за сорванные съемки занесешь в бухгалтерию студии! – крикнула она в спину удаляющейся паре.
– Тимофеева, выключи суку. У парня беда, а ты только о бабле думаешь! – недовольство Тельмана зло выплеснулось на Алекс.
– Ты серьезно такой идиот или по четвергам прикидываешься?! – Саша пронзила Дэвида взглядом, но закаленный годами дружбы тот даже не моргнул – расправил плечи, скрестил на груди руки и принял вызов на бой.
– Ты за работой совсем не замечаешь человеческих проблем! Возможно, удивишься, но кроме съемочных планов, дедлайнов и смет есть еще жизнь с эмоциями и чувствами, болью и радостью…
– А еще с одним постоянным вечным форс-мажором, когда связываешься с наивными дураками, -выплюнула Алекс. – Тут нет сигнала! Из всех видов связи в этой дыре доступны только половая и голубиная!
Тельман моргнул. Алекс решила добить противника:
– Тебя развели как последнего лоха. Нет никакого вопроса жизни и смерти. Никакая мама Яровому не звонила. Он просто не мог больше терпеть, как Эмка на тебя вешается.
Дэвид побледнел. Непослушные черные вихры резко контрастировали с белой кожей. На вмиг осунувшемся и без того худом лице тусклым огоньком обиды блестели темные глаза. Саше стало жутко неудобно перед приятелем за все сказанные в сердцах слова. Но цедить правду медленно, по капле, переживая за психику собеседника, Алекс не умела и не считала нужным – сильные переживут, а слабым в этой сфере не место. Вот только и каменное сердце истончалось любовью до хрупкого