неполноценности и несамостоятельности.
Я выключаю «Mac» и иду в душ. Звоню Алику. Он дома один. Заказываю пиццу и еду к нему.
Около его дома есть небольшой итальянский ресторанчик. Там готовят шикарную пиццу на открытом огне.
Настоящую пиццу делают только на камне, при температуре не ниже 320 градусов. «Маргарита» готовится в такой печи всего за 2-3 минуты. И какая это Маргарита: борта теста, замешанного не позднее, чем вчера, вспучиваются пузырьками воздуха и становятся рыхлыми и хрустящими. Местами – с тёмно-коричневыми подпалинами. Сверху готовую пиццу поливают чесночным маслом и посыпают свежим базиликом. О, как это божественно.
Мамина странная подруга, которую звали Ниной, была ресторатором и знала толк в таких удовольствиях.
Один из семейных ресторанчиков, которыми она управляла, находился в паре кварталов от нашего дома. В нём была большая игровая зона и бесплатный Wi-Fi. Поэтому, мама часто приходила туда с малышами и сидела там часами. У неё даже был любимый столик, который она, со временем стала просить ей оставить. Так они с Ниной и познакомились.
Получая истинное удовольствие от еды, как от искусства, Нине не составило большого труда, чтобы привить и нам с мамой эту страсть.
Мне нравилось, когда она приезжала к нам домой с огромной термо-сумкой в одной руке и бутылкой вина – в другой.
Пока Нина откупоривала неизменно запотевавшую бутылку белого, а к пицце она предпочитала исключительно белое, я открывала сумку и доставала из неё еще горячее произведение искусства в картонной коробке.
Дом сразу наполнялся ароматом специй и громким смехом этой, действительно очень странной, женщины. И звонким как колокольчик, смехом мамы.
Мама по-особенному себя вела, когда рядом была Нина. Становилась мягче и спокойнее. И чем громче смеялась Нина, тем более умиротворённой становилась мама. А потом они улетели в ГОА и мамы не стало.
Алик тоже любит «Маргариту». «Маргариту» и «Pringles». Поэтому, я ещё заезжаю по дороге за чипсами и пивом.
Он живет один. Алиску с Прошей, как и нашего Птенчика, тоже воспитывают его родители. Иногда Алик забирает их к себе в гости, и мы даже, как-то, все вместе провели с ними и малой целый день в парке.
Иногда я забываю какая у меня большая семья. Ведь две сестры и три брата – это большая семья? С каждым из них меня связывают отец или мать, но все они раскиданы теперь по разным углам и живут в совершенно разных условиях. И, если кому-то это кажется очень странным, то скажу так: человек ко всему привыкает и способен оправдать абсолютно всё, что с ним происходит. Некая система двойных стандартов, когда то, что было бы ненормальным, случись это у других – тебе самому вполне позволительно.
Малыши быстро растут, уже ходят в школу. Проша задает много интересных вопросов. Называет бабушку мамой, а Алика – Аликом. Алиска чаще молчит и исподтишка щиплет Прошу при каждом удобном случае.
После смерти мамы прошло уже пять лет, но у Алика