гении притаились, как мыши, ни да тебе, ни нет! У Хрущева по спине ползали мурашки – вопиющая бумага! Подписей под письмом была уйма. Встречались и хорошо знакомые фамилии, и совершенно незнакомые. Среди прочих Никита Сергеевич разглядел автографы атомщиков Зельдовича, Тамма, Сахарова, Леонтовича, математика Келдыша – это особо смутило Первого Секретаря.
– Как же так? – вглядываясь в фамилии, шептал он. – Невозможно!
Триста человек подписало обращение в Центральный Комитет. Хрущев стал с пристрастием изучать подписи и должности.
– Академик Немчинов куда лезет, он же философ! А Орлов из Института палеонтологии почему здесь? А лесник Сукачев?! Ну не бред ли? Это возмутительно! И Харитон подписал, и Капица. Стыдоба, стыдоба! Постеснялись бы! Если какой-нибудь литератор или лесник в физику нос сунет и начнет советы давать, небось зашикают! Как образованные люди могли поставить подпись под подобной возмутительной бумагой? Тут очевидно сговор!
В негодовании Никита Сергеевич сорвал телефонную трубку и приказал соединить с Брежневым.
– Леонид! – прокричал Хрущев. – Академики на Лысенко пасквиль накатали. Пишут, что он шарлатан! И Лобанова к нему пристроили!
– Поклеп, – спокойно отозвался Брежнев. – Я не верю.
– И я не верю, – тяжело дышал Первый Секретарь. – Но ведь триста человек подписали, разве ж такое возможно?!
– У нас, Никита Сергеевич, всякое возможно, – отозвался Леонид Ильич. – При желании и тысяча человек подпишется, и десять тысяч, вы же знаете.
– Знаю! – уныло согласился руководитель компартии.
– Трофим Денисович великий практик, – продолжал Брежнев, – трудоголик и фанат своего дела. Пусть в чем-то ошибся, ложным путем шел, но наука и есть поиск, метод проб и ошибок. Известно, что количество неизбежно переходит в качество, – заключил целинник. – И Пал Палыч дельный министр. Я не могу с мнением авторов согласиться.
– Правильно говоришь!
– Кроме Лысенко и Лобанова, кого можно в агрономической науке выделить? Полевода Мальцева, профессоров Чижевского, Лорху, Лесничего? Пустовойт еще есть. Другие на ум не приходят.
– Терентий Семенович Мальцев от Лысенко в восторге и огромное уважение к Лобанову испытывает! – закивал Первый Секретарь.
– Есть перечисленные фамилии в списке подписавших бумагу? – поинтересовался Брежнев.
– Таких нет.
– Непрофильные мыслители с чего взяли, что Лобанов профан, а Лысенко фальсификатор? Они, что, ботаники?!
– Геолог про картошку рассуждает, физик про свеклу! – прохрипел в трубку Никита Сергеевич.
– У нас с вами одно мнение, заврались! – констатировал Брежнев.
– Мичурина вспомнили, что он неуч, три класса окончил, что пьяница! – негодовал Первый Секретарь.
– В руководстве государства людей без образования хватает, а разве они не на своем месте? На своем. Кто с упорством трудится,