величество, высокие гости из Ассини вот уже целый месяц дожидаются аудиенции, – сказал Бонтан. – Они прибыли издалека. Господин Кольбер опасается, как бы они не уехали. В таком случае мы потеряем всякую надежду заключить соглашение.
Людовик шмыгнул носом. Цирюльник щелкнул ножницами, подправив очередную часть королевского уса.
– Скажите, Бонтан, каким человеком вы меня считаете? Милосердным?
– Когда кто-то заслуживает вашего милосердия, то да.
– Мстительным?
– Когда того требуют обстоятельства.
– По-вашему, я одинаково отношусь ко всем?
– Одинаково и невзирая на лица и положение.
Людовик задумчиво кивнул. Цирюльник ждал, когда король перестанет двигать головой.
– Как король – да. А как человек?
– Вы сочетаете в себе короля и человека, – ответил Бонтан. – Мы не можем их разделить.
– Отправляя своего брата на войну, я это делаю как король. Но если его там убьют, я его буду оплакивать как человек. И только как человек я могу снискать благосклонность в глазах другого. Как король я не в силах этого добиться.
– Ваше величество, вам и не надо этого добиваться. Мы и так всегда к вам благосклонны.
– Думаете, и Монкур придерживается того же мнения?
Цирюльник, закончивший свою работу, отошел и глубоко поклонился. Людовик встал. Бонтан помог ему надеть камзол. На комоде стояло зеркало в бронзовой раме. Король посмотрел на свое отражение.
– Добрые дела короля вызывают не меньшее негодование, чем его злодеяния, – сказал Людовик. – Я это знаю по собственному опыту.
Бонтан молчал, не зная, какого ответа ждет от него король.
– Ваше величество, этот камзол вам очень идет, – наконец сказал он.
Людовик еще раз посмотрелся в зеркало, заглянул себе в глаза, пытаясь что-то там увидеть. Оттуда на него смотрел правитель: решительный, властный, исполненный королевского достоинства и готовый к осуществлению своих замыслов.
Лувуа решил немного прогуляться. Его заметное положение при дворе не отбило у него привычку наслаждаться звуками и запахами природы. Он шел через рощицы и перелески, вдыхая свежий воздух и пытаясь успокоить водоворот мыслей, как вдруг его внимание привлек странный шорох. Лувуа остановился, желая узнать источник звука. Наверное, олень. Или барсук. Но из-за дерева выглянуло чумазое, испуганное человеческое лицо.
«Провалиться мне на этом месте!» – подумал Лувуа. Убедившись, что поблизости никого нет, он поспешил к дереву, за которым прятался человек.
– Монкур? Что вы здесь делаете?
Глаза Монкура покраснели от отчаяния и недостатка сна. Его одежда успела испачкаться и пахла хлевом.
– Мне некуда идти, – сокрушенно признался Монкур. – Семья жены меня не примет. Она выходила замуж не за меня, а за титул. Теперь, когда его больше нет, я им не нужен.
– Я вам искренне сочувствую,