полицейский неожиданно вспомнил о своем новогоднем подарке. Аккуратно покинув диван, дабы не потревожить полусонного пса, он направился к холодильнику.
Ливан позволил себе бокал Paulaner в этот день свободы и домашнего торжества, предварительно купив только одну бутылку пива в городском гипермаркете. Процесс употребления запретного спиртного напитка (Олсен уже три месяца не пил спиртное и не курил), как и в старые добрые времена, был одним и тем же. Kwak[7] Ливан споласкивал исключительно водой из-под фильтра, затем, отсоединив его от деревянной подставки, помещал в холодильник на полторы-две минуты. Сама же бутылка с пивом стояла в раковине, заранее заполненной прохладной водой. Индикатором готовности напитка к употреблению была слегка отслоившаяся и разбухшая этикетка с изображением монаха ордена минимов. Так как Ливан предпочитал нефильтрованное пиво, перед открытием бутылки он медленно и по-эстетски переворачивал ее кверху дном, затем пристально глядел на перемещение живительной влаги, а потом так же медленно повторял процесс в обратном порядке. Ему казалось… хотя нет, он был убежден, что таким образом равномерно распределяются все вкусовые ингредиенты его любимого спиртного напитка.
Вынув из холодильника на глазах запотевающий бокал, мужчина аккуратно вставил его в деревянную подставку и достал из выдвижного ящика новенькой кухни свою любимую открывашку с голосом Гомера Симпсона, которую изобрел Майк Крэм, заработавший на ее продаже более трех миллионов долларов. Ливан любил легендарные вещи и красивую одежду. В своем отношении к внешности он граничил между аккуратным мужчиной и метросексуалом. Его гардеробу могли позавидовать даже поп-звезды.
Поставив бутылку на гранитную столешницу новой кухни, Олсен, будто сапер, неторопливо накинул легендарную открывашку на металлическую пробку бутылки и начал выпускать из нее сладостное шшшшш… И когда пробка, словно медаль, звонко прошлась по граниту столешницы, Гомер неистово выдал победный клич! Наклонив бокал на тридцать пять градусов, «аккуратный мужчина» тонкой струей наполнил бокал напитком. Золотисто-мутноватый цвет нежно околдовывал Kwak, рождая на поверхности бокала снежную пену. Когда шапка пены осела, Ливан спиралеобразными движениями закрутил остатки напитка из бутылки и, как перфекционист, поместил их в «кубок» предстоящего наслаждения. Взяв бокал за удобную деревянную ручку-подставку, он поднес напиток к носу и медленно и продолжительно втянул ноздрями аромат хмеля. Всё это время, спрятав нос под свои рыже-белые лапы, Каспер безучастно смотрел прищуренным глазом в сторону хозяина.
Ливан сатирически взглянул на бультерьера и, подняв бокал, произнес:
– Скоол![8]
Тут он поднес бокал к губам, закрыл глаза и затем тремя большими глотками осушил одну треть содержимого. Напиток охлаждающим потоком, подобно молодому горному ручью, наполнил дегустатора хмельной свободой.
После заключительного в этой трилогии глотка Олсен, не отрывая глаз от бокала,