столе. Телефон молчал. Затем Ливан поднялся и, словно зомби, побрел в ванную. Добрых двадцать минут он отмокал под струей теплой воды, стараясь не думать о плохом. Конечно, ему было не под силу так легко отпустить столько душевной боли. И как только он, покинув объятья живительной влаги, подошел к запотевшему зеркалу и протер его широкой ладонью, напротив появилось лицо. Ему было жаль того, кто отражался в нем. Этот еще не старый, но очень уставший от жизни человек уставил свой опустошенный и виноватый взгляд прямо на Ливана. Это лицо запустило процесс самоистязания.
Мужчина вспомнил страх ожидания, который вселился в него вчера перед сном. Затем пришло время флешбэков: взгляды и вопросы журналистов у дверей участка, яркие цвета полицейских мигалок, кабинет с множеством фото на карте Дании, отмеченные города, где происходили убийства. И маски… маски… маски этого проклятого образа новогоднего зайца. Но больше всего его пугали образы юных девчонок, которые, словно в наказание, являлись ему одна за другой. Он в подробностях помнил, как, когда и где они так жестоко покинули этот мир. Затем их сменяли крики матерей и отцов, потерявших своих детей. Всё это отравляло жизнь одинокого, измученного виной человека из полиции. План на ближайший вечер был составлен мгновенно. В него входили два пункта: одиночество и спиртное. Много спиртного.
Город на Неве
Петеру было всего двадцать лет, когда его отправили с группой таких же, как он, молодых айкидоистов в Россию праздновать новогодние праздники в Санкт-Петербурге. На дворе было 30 декабря 1995 года.
Разгар российских новогодних каникул только украсил первый заграничный визит датского парня. Необъяснимая тяга к чужой стране, точнее, к конкретному месту влюбляет молодого Петера в город на Неве. В идеале, конечно, ему хотелось увидеть знаменитые белые ночи, но приезд выпал на зимние месяцы. Узнав о выходных в почти одиннадцать дней, он находился в предвкушении чего-то нового и магического. Как выяснилось позже, эти даты россияне ждут целый год, как и в Германии ждут Weihnachten.
Заселение в гостиницу «Астория», всего пять лет гордо носившую это название после переименования «Первого дома Ленинградского Совета», было поздним. Большая часть прибывших датчан, бросив свои вещи в номерах, сразу отправилась смотреть на ночной Петербург. Петер же поступил иначе. Он принял душ, проверил количество свободных кадров в фотоаппарате Sony, разобрал коричневый кожаный чемодан и, предвкушая эмоции ранней городской экскурсии, крепко уснул на очень удобной кровати.
Проснувшись по будильнику наручных часов Casio Vintage A-168WA-1 и обнаружив своего спящего в одежде соседа по комнате, Петер улыбнулся и шутливо прогнал перегар перед своим носом, явно исходящий от изрядно выпившего парня. На душе было радостно, а за окном ждал приветливый зимний город Петра Великого. Снег был такой красивый, что из окна всё напоминало голливудские декорации к какому-нибудь фильму наподобие «Один дома». Маршрут собственной экскурсии Петер уже прокручивал в голове, спускаясь на роскошном лифте здания,